"Александр Никонов. Подкравшийся незаметно [U]" - читать интересную книгу автора

Третий день переговоров дался другу Билли тяжелее всего. Сославшись на
лечебное голодание, он отказался есть капусту. Но не мог запретить этого
российскому правительству. А на голодный желудокдышать кремлевским
духомоказалось еще тяжелее, поэтому хитрым русским удалось провести все свои
решения: они решили сократить свои ракеты, взять западные кредиты и
помириться с Чечней.
Утомленный длительными согласованиями друг Билли уехал в аэропорт, где
на прощание троекратно облобызался с Черномырдиным и сел в самолет.
Стюардесса понюхала его пальто и подаренный персидский ковер,
поморщилась. "Тебе бы съесть столько кислой капусты," - подумал президент и
рухнул в кресло не снимая вонючего пальто. Самолет набрал высоту и летел
домой, в Вашингтон. Рядом в проходе лежал требующий химической чистки
персидский ковер из Грановитой палаты. Слава Богу, все кончено!
Друг Билли злорадно улыбался: на следующей неделе в Москву с
официальным визитом должен был прилететь друг Гельмут.


Глава 3

У Деда Мороза кончались патроны. Старик осторожно выглянул из-за
оленьего трупа, за которым залег, прикрываясь от пуль. Только бы не обошли
справа, по лощине... Рядом с перевернутыми нартами лежал еще один мертвый
олень.Дед Мороз всегда ездил на паре оленей и только тихо посмеивался в усы,
когда видел себя изображенным на рождественских открытках рядом с санями,
запряженными тройкой. Он не знал, откуда взялся этот предрассудок, и почему
художники и полиграфисты всех стран упорно изображают его едущим на тройке.
На тройках - оленьих или лошадиных, без разницы - старик не ездил никогда.
Под предательским ярким солнцем Лапландии снег сверкал и рассыпался
тысячами разноцветных искр, мешая разглядеть, что происходило впереди.
Вообще-то Дед Мороз любил это великолепное волшебное сияние и никогда не
носил темных очков, хотя Снегурочка всячески настаивала, советовала беречь
зрение, намекала о возрасте, даже несколько раз дарила ему темные очки от
Версаче. Вот и сегодня перед выездом, она привычной скороговоркой ворчала,
застегивая лифчик: "Посмотри, старый пень, нестоялка глупая, ведь все чукчи
-узкоглазые, потому что для зрения слепящий снег вреден. Нужно либо носить
очки, либо быть чукчей. Здесь иначе не выживешь." Старик молчал и улыбался,
он любил свою ворчливую, немного вздорную помощницу. А вот теперь она лежала
в десяти метрах отсюда на спине, широко раскинув руки, и на ее открытых
глазах уже не таяли редкие снежинки. Рядом поблескивал перламутровой
рукояткой дамский никелированный "Браунинг-6,35", с которым Снегурочка
никогда не расставалась. Только это да небольшая черная дырка во лбу
говорили о том, что Деду Морозу никогда больше не придется ощущать рукой
упругую прохладу ее белоснежных бедер под расшитой блестками шубой...
Хотя идея была блестящей - пройти по лощинке в тыл к бандитам. Не
вышло...
Эта была его вторая Снегурочка. С первой жизнь как-то не сложилась.
Первая была некрасива, ряба, прикладывалась к бутылке, и он частенько
поколачивал ее. Старик был жилист, бил жестоко, кулаком по лицу, поэтому,
бывало, даже на Рождество оставлял нелюбимуюдома, чтобы не пугать детишек
видом ее страшных желто-фиолетовых синяков и щербатым ртом с железными