"Александр Никонов. Сказки" - читать интересную книгу автора

прочие. Они сейчас везде продаются и стоят недорого...


ТРИ ПОРОСЕНКА

Никто бы с первого взгляда не сказал, что они братья, если бы не знал
этого заранее! Разве что какой-нибудь экстрасенс. Но поскольку экстрасенсов
не бывает на свете в количествах, достаточных для непредвзятого изучения
феномена сверхчувственного восприятия, то и обратиться человеку незнающему
было бы практически не к кому. Да больше того - в голову бы не пришло
обращаться: настолько братья были непохожи.
Улугбек был низок, широк в кости, смуглокож, черноволос, имел азиатский
разрез глаз, что, впрочем, отлично коррелировало с его именем. Даже
по-русски он говорил с некоторым акцентом, что немало потешало окружающих и
в первую очередь - его братьев.
- А ну-ка выругайся! - периодически прикалывал Улугбека младший брат
Илья, который по-русски говорил, естественно, без акцента. Но не это
выдавало в нем этнического русского. Льняные волосы, голубые глаза,
есенинский чуб и склонность писать стихи - вот что безошибочно выдавало
открытолицего, широкоулыбчивого рубаху-парня с гармошкой поверх тельняшки.
- Ой, билят, щто ты пристал, да?! - напускал показного раздражения
Улугбек, опрокидывая очередную стопку вовнутрь организма. - Ой, зараз
такой... Крепкий такой. Что такой водка, билят? Гиде такой бирал?
- Да это спирт, - смеялся Илья. - Спиртяга чистый! С Сибири друг
привез. Питьевой!
Улугбек ругался, путая падежи, Илья хохотал, поигрывая на гармошке, и
только средний брат - Сруль - мрачно сидел в углу, криво улыбаясь. А чего
смеяться? Смеяться могут удачливые, богатые, веселые. А если жизнь не
задалась сразу... Взять хоть имя. Впрочем, о настоящем имени Сруля знали
только братья. Но даже смешливый Илья старался по возможности не шутить на
эту тему. Понимал: больно. Слишком уж это обычное еврейское имя странно и
двусмысленно звучало для русского уха. Поэтому всем окружающим Сруль
представлялся как Арни или Арнольд.
Арни был тонок в кости, горбонос, пучеглаз. Его темные, выпученные как
сливы глаза, легкое грассирование, черные как смоль кучерявые волосы и
интеллигентские залысины с головой выдавали в нем физика-теоретика. Он и
вправду был физиком. Причем, не просто физиком, а физиком с мечтой. Арни всю
жизнь мечтал открыть тау-нейтрино, однако фундаментальная наука влачила не
слишком богатое существование, что на корню перечеркивало все надежды.
Ученым перестали даже выделять спирт на протирку оптики, так что Арни
постоянно ходил в грязных очках.
- Хрен ты чего разглядишь в них, - порой говорил брат Илья,
сочувственно глядя, какАрнольд безуспешно пытается наколоть на вилку соленый
огурец. - Скажи, а тау-лептонное нейтрино, оно, небось, маленькое?
- Маленькое, - загадочно улыбаясь, отвечал Арни.
- И я говорю: хрен заметишь. Н у ладно, ты не горюй вообще-то. Открой
что-нибудь покрупнее.
- Да все крупное давно открыли уже. Луну открыли, Америку открыли,
электрические сети... "Покрупнее", главное... Не в 16 веке живем!
Тем не менее, несмотря на всю свою внутреннюю непохожесть, Арни,