"Наталья Некрасова. Исповедь стража ("Черная Книга Арды" #2)" - читать интересную книгу автора

кувшином хорошего вина в дружеской компании, за хорошей беседой. В ту зиму я
не замечал хода времени. Книга. Единственным препятствием в работе было то,
что я не знал языка, на котором были написаны многие из документов. Это
страшно бесило меня - учить язык долго, а ждать я просто не мог. Терпения не
хватало.
Этот язык был мне невероятно любопытен. Еще бы - нечто совершенно
новое, мне не известное. Честно говоря, я и на гномский набросился бы - до
сих пор сведения о нем крайне отрывочны и скудны, но все же о его
существовании было известно, и давно, а этот язык был как ключ к некоей
запертой двери, за которой... что? Я не знаю. Я предпочитал не задумываться.
Главным во всем этом было то, что этот язык вообще существовал. Чем-то он
напоминал эльфийские, что подспудно наполняло меня каким-то нехорошим
предчувствием. Почему нехорошим?.. Трудно объяснить. Я и теперь вряд ли
отвечу. Как будто потянуло среди лета черным холодным ветром, и время
остановилось на миг, а потом медленно повернулось назад, чтобы среди
невнятного, приглушенного шепота прозвучали слова на непонятном и чем-то
знакомом языке - Илтэ хэльдо... Серебро зимнего льда...

Борондир - или тот, кто так себя называл, - знал этот язык примерно
так, как мы сейчас знаем квэнья. То есть как язык мертвый, но использующийся
учеными, законниками и летописцами. Да, мы прилежно изучаем основы
стихосложения на квэнья, читаем исторические тексты, но все равно, при всей
поистине чародейской красоте, этот язык - мертв. Помню, в детстве я все
донимал отца своими вопросами - есть ли эльфы еще в Средиземье и как бы их
увидеть. А отец улыбался и говорил - наверное, есть. Когда они совсем уйдут,
мы поймем. Я спрашивал - а как поймем? "Поймем, - немного грустно отвечал
он. - Не знаю как, но сразу поймем..." Вот и в этом странном языке слышалось
чувство невозвратимой утраты. Какой-то мудрой, покорной печали - как и в
квэнья. Или, может, это я, человек, так все понимаю? Я человек поздних
времен, когда из мира постепенно уходит, истаивая, как туман поутру, все
волшебство иных эпох?

- ...Но язык не живет сам по себе. Должен быть кто-то, кто говорит или
говорил на нем. Так кто же?
- Вы сами уж могли бы попытаться прочесть, сударь мой, - наставительным
тоном произнес он, слегка усмехаясь. - Вот. - Он перевернул несколько листов
вперед, оставив за бортом наших споров изрядную часть повествования о первых
веках Арды. - Читайте. Читайте о тех, кто говорил на этом языке.
- Лучше уж вы. Читайте фразу, а потом переводите, я хочу научиться
воспринимать на слух.
- Ну нет. Давайте сами.
- Ну ладно, - вздохнул я. Это замедлит чтение, а я жаждал поскорее
разобраться во всем. Однако он прав. Что ж, не станем торопиться.

Снова те же летящие письмена, так напоминающие тэнгвар, но несколько
иное начертание. Тот же белый и гладкий, несмотря на время, материал.
Любопытно - даже наиболее новые страницы доброго пергамента казались куда
более потрепанными, чем эти. Жаль, что больше нет такого растения... Хроники
были бы куда долговечнее, книги - легче, и не приходилось бы корпеть над
затертыми строками, восстанавливая их по другим документам...