"Фридрих Ницше. Казус Вагнер" - читать интересную книгу автора

иметь очень дурные последствия, если не ляжешь вовремя спать (ещё раз
Лоэнгрин). Что никогда не следует слишком точно знать, с кем, собственно,
вступил в брак (в третий раз Лоэнгрин). Тристан и Изольда прославляют
совершенного супруга, у которого в известном случае есть только один
вопрос: но почему вы не сказали мне этого раньше? Ничего нет проще этого!
Ответ:





Этого я не могу тебе сказать; и о чём ты спрашиваешь, этого ты никогда не
можешь узнать.








Лоэнгрин содержит в себе торжественное предостережение от исследования и
спрашивания. Вагнер защищает этим христианское понятие ты должен и обязан
верить . Знание есть преступление против высшего, против священнейшего...
Летучий голландец проповедует возвышенное учение, что женщина привязывает и
самого непостоянного, на языке Вагнера, спасает . Тут мы позволим себе
вопрос. Положим, что это правда; разве это является уже вместе с тем и
желательным? Что выйдет из вечного жида , которого боготворит и привязывает
к себе женщина? Он только перестанет быть вечным; он женится, он перестаёт
уже интересовать нас. Переводя на язык действительности: опасность
художников, гениев а ведь это и есть вечные жиды кроется в женщине:
обожающие женщины являются их гибелью. Почти ни у кого нет достаточно
характера, чтобы не быть погубленным спасённым , когда он чувствует, что к
нему относятся как к богу он тотчас же опускается до женщины. Мужчина трус
перед всем Вечно-Женственным; это знают бабёнки. Во многих случаях женской
любви, и, быть может, как раз в самых выдающихся, любовь есть лишь более
тонкий паразитизм, внедрение себя в чужую душу, порою даже в чужую плоть
ах! всегда с какими большими расходами для хозяина !



Известна судьба Гёте в моралино-кислой стародевичьей Германии. Он всегда
казался немцам неприличным, он имел искренних поклонниц только среди
евреек. Шиллер, благородный Шиллер, прожужжавший им уши высокими словами,
этот был им по сердцу. Что они ставили в упрёк Гёте? Гору Венеры ; и то,
что он написал венецианские эпиграммы. Уже Клопшток читал ему нравоучение;
было время, когда Гердер, говоря о Гёте, очень любил употреблять слово
Приап . Даже Вильгельм Мейстер считался лишь симптомом упадка, моральным
обнищанием . Зверинец домашнего скота , ничтожество героя в нём раздражало,
например, Нибура: он разражается в конце концов жалобой, которую мог бы