"Фридрих Ницше. Несвоевременные размышления: "Рихард Вагнер в Байрейте"" - читать интересную книгу автора

властелин; и, однако, он является противоположностью полигистора - ума,
исключительно собирающего и классифицирующего, ибо он перерабатывает в
целое, одухотворяет собранный материал; он - упроститель мира. Такое
представление не будет ошибочным, если мы сопоставим эту наиболее общую
задачу, поставленную ему его гением, с тем ближайшим и более частным делом,
которое непосредственно связано для нас теперь с именем Вагнера. От него
ожидают реформы театра. Допустим, что она ему удастся. Какое же значение
имело бы это для той высшей и более отдаленной задачи?
Да, реформа театра изменила бы и преобразовала бы современного
человека. В нашей современной действительности одно настолько связано с
другим, что если выдернуть хоть один гвоздь, - все здание может зашататься и
упасть. И от всякой другой действительной реформы можно было бы ждать того
же, что и от вагнеровской, хотя и может показаться, что мы здесь
преувеличиваем ее значение. Нет никакой возможности достигнуть высшего и
чистейшего действия сценического искусства, не обновляя тем самым всего:
морали, государства, воспитания и общественной жизни. Любовь и
справедливость, укрепляясь в одной области, в данном случае в пределах
искусства, должны по закону внутренней необходимости распространяться и
дальше и не могут вернуться в прежнее неподвижное зачаточное состояние. Уже
для того чтобы понять, насколько отношение современного искусства к жизни
служит только символом вырождения этой жизни, насколько наши театры являются
позором для тех, кто их строит и посещает, нужно изменить свой взгляд на все
и научиться смотреть на обыкновенное и повседневное как на нечто весьма
необычное и запутанное. Удивительная запутанность суждений, плохо скрытое
стремление к забавам и развлечению во что бы то ни стало, - ученые
соображения, напускная серьезность, притворство артистов, делающих вид, что
они серьезно относятся к своему искусству, грубая жажда наживы со стороны
предпринимателей, пустота и бессодержательность общества, которое лишь
постольку думает о народе, поскольку он ему полезен или опасен, и которое
посещает театры и концерты, нисколько не думая при этом о каких-либо
обязанностях, - все это вместе образует удушливую и пагубную атмосферу
нашего современного искусства. Но если свыкнуться с этой атмосферой, подобно
нашим образованным классам, то, пожалуй, придешь к мысли, что она необходима
для твоего здоровья, и почувствуешь себя плохо, если по какой-либо
принудительной необходимости очутишься на время вне ее. Единственный способ
наглядно убедиться, насколько пошлы, и притом странно и изломанно пошлы,
наши театральные учреждения, это - противопоставить им прошлую
действительность греческого театра! Допустим, что мы ничего не знали бы о
греках; в таком случае мы, быть может, были бы совершенно не в состоянии
разобраться в окружающих нас обстоятельствах и возражения, вроде сделанных
впервые в широком стиле Вагнером, показались бы нам мечтаниями людей,
обретающихся в заоблачном мире. Могут возразить, что раз люди таковы, то и
подобное искусство удовлетворяет и они его достойны, а другими они никогда и
не были. Но они, без сомнения, были другими, и даже теперь можно встретить
людей недовольных существовавшим до сего времени порядком, - доказательством
этому служит факт предприятия в Байрейте. Здесь вы находите подготовленных и
посвященных зрителей, подъем в людях, сознающих себя на вершине своего
счастья, чувствующих, что в нем сосредоточено все их существо, и черпающих
здесь силы для дальнейших и высших стремлений. Здесь вы находите преданную
самоотверженность художников и прекраснейшее из всех зрелищ - победоносного