"Николай Никандрович Никандров. Береговой ветер " - читать интересную книгу автора

- А об чем же я тебе говорю! - вскричал он с торжествующей улыбкой. -
Об чем же я тебе и говорю, Митя! Сейчас вся рыба на виду. Подходи и бери!
Подходи и бери! Бежи же скорее, Митя, за удочками, бежи!
Но Митька не трогался с места. Серьезный, он искоса кивнул на свой дом
и тихо сказал:
- Отец дома.
- А отец откудова узнает? Ты делай, как я делаю. Бери книги, будто
идешь в класс, а сам оставь их у соседей, а после ловли, на обратном пути,
возьмешь... Мить, не трать зря время. Идем скорее! Люди, наверно, уже сидят
на деле и наловили помногу, а мы только еще собираемся. Глянь-ка, где уже
солнце!
Митька, не отрываясь от своих дум, пощурился на восходящее солнце.
- И правда, что поздновато, - сказал он. - Рыба уже наелась вся. И
потом как раз в этот час ребята идут в школу, встретятся с нами, потом
расскажут всем, почему мы не были в классе... Соберемся лучше в другой раз,
пораньше!
Санька от таких вздорных речей товарища расхохотался резким, деланым
смехом:
- Не бойсь, брат, ребята не расскажут! Ребята
сами ходят: кто за рыбой, кто за ежевикой, кто за
кислицами, кто куда. И потом... во!
И Санька пригрозил ребятам кулаком.
Во взбудораженных мыслях Митьки все время происходила борьба. Пойти -
боязно: отец убьет! Не пойти - глупо: погодка редкостная, каких, может, уже
не будет, и главное - дует береговой ветер! Теперь, при этом ветре, на море
такой штиль, что дно даже на глубине видать как на ладони.
- Тебе хорошо, - сказал он. - У тебя отец хороший.
- У меня отец такой, - с гордостью проговорил Санька, - если много
поймаю, не лупит. Крепко уважает юшку с ершов.
- Айда!-твердо произнес наконец Митька, побледнев от волнения, и
бесповоротно махнул рукой, точно решил идти на смерть. - Идем!
У Саньки от радости перехватило в горле, и он, завертевшись на месте,
быстро заговорил:
- Митя, чтобы нас не встретили вместе, мы пойдем врозь: я вперед, а ты
потом. А у Голубиной почты сойдемся: там нас мало кто знает. Айда! Бежим
скорее собираться в дорогу, а то утренний клев пропустим!
Состроив плутовскую гримасу, он пригнулся и, точно нацеливаясь
броситься на кого-то, растопырил руки, сорвался с места и, как велосипед,
покатил в золотистую даль солнечной улицы, спеша домой за удочками.
- Ур-рраа! - орал он во всю глотку, вздымая вокруг себя быстрыми ногами
облака пыли. - Ур-рраа!
Он несся точно на крыльях, подпрыгивая на пригорках, как резиновый мяч,
и по пути звонко шлепал ладонью по затылкам зазевавшуюся детвору, зашвыривал
на крыши их картузы, рявкал в уши встречным старухам, разгонял кур, пугал
собак и в восторге барабанил быстрыми пальцами в оконные стекла незнакомых
домов.
- Чтоб ты провалился, арестантюга! - кричала вслед ему какая-то
хозяйка, созывающая среди улицы разогнанных им кур: - Тип-тип-тип... Чтоб
тебя холера взяла, проклятого! Тип-тип-тип...
От сознания своих проказ Саньке бежалось еще быстрее, было до дрожи