"Николай Никандров. Рынок любви (1.07.06]" - читать интересную книгу автора

жить со мной, как собирались вы, а жениться на мне самым настоящим образом,
и по-церковному, и по-советскому, по-всякому, по всем обрядам!
- За-за к-комнату??? - поднял со стула на Наталку лицо Шурыгин и
скривил такую уморительную рожу, какую курсистка еще видела только один раз
в жизни в посудном магазине, выставившем в центре витрины для приманки
публики пузатую фарфоровую фигуру смеющегося китайского болванчика.
Его откровенный, насмешливый, губастый вид сразил уве ренность
курсистки, сбил ее с толку, и она на момент растерялась перед его слишком
прямым вопросом.
- Отчасти, конечно, да, за комнату, - залепетала она, нахмурилась и,
перебирая в воздухе тонкими пальчиками, собиралась с мыслями. - А отчасти,
конечно, нет, не за комнату... А в общем, не за комнату, совсем не за
комнату... Когда любишь, разве знаешь за что любишь! - вдруг вскричала она
яростно, исказив лицо и показав белые зубки, как маленький нападающий
хищник, а потом заговорила с прежней уверенностью и прежним воинственным
тоном: - По крайней мере, я буду законная жена, а не любовница, не
содержанка! Я вам не бульварная все-таки, и вы не на такую напали! Правда, у
меня был один такой момент, когда я готова была смотреть на ваше предложение
как на спасение, но это происходило оттого, что я очень долго не обедала, а
когда я потом у одной подруги пообедала, я поняла, что совершила бы великую
глупость, если бы связалась с вами, - лучше пойти просить милостыню. А
главное, у того студента связи, большие связи, в самых важных местах, и он
обещал устроить меня на хорошую службу, где все: и жалованье, и пайки, и
обмундирование, и командировки, и санаторное лечение...
- И вы ему верите??? - опять возникла перед курсисткой широчайшая,
глупейшая, расплывшаяся в веселой улыбке, глянцевитая фарфоровая рожа
пузатого китайского болванчика.
Непомерная, чудовищная, классическая глупость упитан ной рожи, похожей
на тесто, на этот раз рассмешила курсистку. Она одной рукой уставилась в
него через стол указательным пальцем, другой взялась за живот и принялась
стрекочуще хохотать. Обе ее косы свешивались вдоль щек вниз прямыми золотыми
палками.
- "Бухгалтер"! - сквозь удушающий хохот, сквозь умоляющие слезы визжала
она, корчилась и показывала на него издали острием пальца: - "Бухгалтер"!
Ха-ха-ха!
Ее смех, смех маленькой, хорошенькой, страшно далекой от него
украинской плутовки, колко бил по самому сердцу влюбленного бухгалтера, и
веселость его, веселость сытого болванчика, мгновенно соскочила с него. Он
сидел на стуле уже уныло, как увядший в вазе цветок, для которого остался
еще только один путь: в мусорную яму.
- Сколько же вам лет? - разинув рот, хохотала Наталка через стол.
- Теперь нечего спрашивать об этом... - пробормотал Шурыгин в пол
безнадежно, потерянно. - Зачем же я тогда бороду снял! - вдруг провел он
печально рукой по своим оголенным скулам.
Этот его жест дал Наталке повод еще раз хорошо посмеяться над ним. Она
хохотала и рассматривала его издали, через стол, как ручную обезьянку, и
занятную, и противную, и к тому же не совсем безопасную.
- Ну, батенька, - наконец сказала она, - вам пора уходить. Посмеялись -
и довольно. А то сейчас ко мне должны подруги прийти, они меня засмеют.
Шурыгин тяжело поднялся на толстые, короткие ноги и остановился в