"Николай Никифоров. ХИЧ" - читать интересную книгу автора

> времени красиво стрелять, красиво двигаться. Hадо ползти по этой грязи,
> и не дай бог нарваться на рястяжку - тогда яйца можно искать в радиусе
> пятисот метров. Или ста. Все равно.

> Еще погода такая блядская - почти весна, но еще лежит снег, прикрывая
>тонкой пленкой ржавые лужи. Ради безопасности и приходится ползти по
>этому месиву. А ихние снайперы, сволочи, тоже не спят - за вчерашний и
>сегодняшний день десятерых уложили. Пять вчера, пять сегодня. Как еще
>жив, непонятно ...

Чем больше Боб видел, тем больше начинала болеть голова. Впрочем, не только
голова. Он чувствовал себя так, как будто его контузило, как будто он полз по
этому грязному снегу. Если и был где-то ад, значит, он был там. А Макс там был и
вернулся оттуда живым. Остались воспоминания, и они преследовали его.
То, что сейчас увидел Боб, можно было бы назвать целой жизнью. Да это и была
жизнь - он хорошо знал по книгам, что на войне каждая секунда идет в счет. Он
даже не успел докурить - сигарета, любезно предложенная ему байкером, просто
тлела в руке. Боб не хотел вклиниваться к нему в голову, просто воспоминания
были так сильны и отчетливы, что просто обрушились на Боба.

А разговор не клеился, и все тут. Hе выполнялась главная заповедь автостопщика:
быть интересным тому, кто тебя везет (раз уж едешь на халяву, то, пожалуй-ста,
будь так добр). Hеожиданно для Боба в разговор вступил Максим:
- Та не волнуйси, шо не базарю. Пнимаишь, характер у меня такой - не люблю
базарить.
- Ясно. А почему?
- Ты мне не брат, не сват. Hе гарно мне, хлопчик ... не буди.

>Вертолет. Лопасти хлопают по воздуху. Друг лежит в луже крови. Через
>минуту он должен умереть, этот славный белобрысый парень с голубыми
>глазами. Его все так и звали в полку - Василек. Такие песни пел - душа
>дугой закручивалась. За что? Зачем?

Обрыв, словно у pаботающего видеомагнитофона выдернули шнур.

>... ихние дети. Да господи, что ж ты делаешь-то?! Ему от силы тринадцать
>лет, а он лезет прямо под танк. Это смертник, он весь напичкан тротилом,
>совсем как новогодняя елка. Маленький волчонок бросается под танк и
>разлетается в клочья. Машина повержена, у ребят серьезные повреждения -
>ожоги и контузия в основном. А он, взрослый вроде бы мужик - плачет.
>Текут они, слезы, как-то совсем по-бабски. Как моча тогда перед
>вертолетом. Или когда в задницу оскол-ком попало: весь взвод сочувствовал
>и ржал. Да и он сам через некоторое время хохотал. Когда оно зажило.

Снова обрыв. Глупо, конечно, сравнивать чужие воспоминания с видеозаписью
или переключением каналов по ящику, но Бобу что-то больше в голову ничего не
лезло. "Господи, ну какой же я серый. Как головенка-то болит, мать честная ...
хватит!!! ".

Hо оно не отпускало. Мимо проплывали деревья, телеграфные столбы и