"Николай Никифоров. Право мечтать" - читать интересную книгу автора

дверь сердито пшикнула, и моему взору предстал старинный "шестнарь", во
всём своём бетонном убожестве. Кажется, за эти пять лет здесь так ничего
не изменилось. Уверенно набрав код, я оставил "жучка" самому разбираться с
местной шпаной.


***

В этой комнатушке, как всегда, царили бардак и запустение. Она
пропиталась никотином, будто каморка старого учителя физкультуры, потолки
успели пожелтеть.
Куски обоев свисали подобно пейсам. И куда бы я ни посмотрел - взгляд
неизменно упирался в пустую тару из-под пива или пепельницу. Об окурках
можно говорить целую вечность: они устилали пол, и горе тому, кто входил
туда без тапочек.
Казалось, пеплом было посыпано всё, за исключением потолка. Моя
замшевая курточка и портки с шаманской бахромой вызывали у комнаты
презрение.

"Опять запой", - подумал я.

Hа протертом до ветоши ковре неопрятной кучей мусора возвышалась тахта
времен двадцатого века. Трудно было выделить из этой кучи нечто похожее на
Суханова.
Как в старые добрые времена, в одной из жестянок я нашел окурок
подлиннее, и выпустил дым ... бывали у меня и такие дни. Внезапно куча
тряпок на тахте зашевелилась, на свет божий показалась курчавая голова.
Эта голова болела и плохо понимала, что происходит.

- Ты кто? - прохрипел Антошка спросонья.
- Василий Власов, графоман. Упорный и везучий. Помнишь такого?

В его оплывших глазах мелькнуло узнавание.

- Дядя Вася!

Он совершил титаническое усилие, оторвав бренное тело от кровати. И тут
же заключил чистенького меня в перегарные объятия, да мне не привыкать к
этому.
Тоха был действительно рад, что я к нему заглянул. Судя по всему, от
него ушла очередная женщина. Или Суханов поругался с издателем. Или его
отключили от сети.
Что-то из трех.

- Я тоже рад тебя видеть, старик. Hо ведь мы не будем стоять тут вот
так, обнявшись и без штанов?
- Hе будем. Пара секунд.

Кухонный бардак относительно комнатного мог считаться чистотой. Топливо
весело плескалось в желудках, а Суханов постепенно воскресал.