"Сергей Никитин. Падучая звезда (Повесть) " - читать интересную книгу автора

церковку Ивана-воина. Бабушка молилась божьей матери и Христу, а Мите
нравился бородатый Никола, похожий на деревенского старика Василия
Васильевича, который иногда заезжал к бабушке попить чаю. Он был весь
какой-то свойский, обыденный, этот Никола, и у него не совестно было
попросить все, что угодно, от папы до пугача с пробками, тогда как бабушкины
иконы своими скорбными, мученическими ликами вызывали в Мите жалость и
подозрение в неспособности одарить его чем-то вещественным.
Молились они недолго. И каноническим молитвам бабушки, и Митиной
импровизации одинаково хватало трех-пяти минут, чтобы иссякнуть. Бабушка
величественно выплывала из церкви, и они прямо с паперти вступали в яркие
движущиеся тени кладбищенских берез, в щебетание птиц, в запущенную пестроту
трав и цветов, пробираясь по узким тропинкам к могиле, где лежал Митин
дедушка. Над ней густым зеленым клубом вздымался огромный куст сирени.
Присев под ним на лавочку, бабушка вытирала платком глаза, а Митя... Он еще
никогда не видел смерти, и в эту минуту ему тоже до горьких слез было жалко
бабушку, но не того, над кем трепетал своими сочными листьями сиреневый
куст.

III

Отец его вел странный образ жизни. Он был инженером-дорожником и потому
(так было принято считать в семье), что вблизи их города не строили дорог,
скитался по всей стране, присылая открытки то с Северного Кавказа, то из
Средней Азии, то с Дальнего Востока. Иногда он неожиданно появлялся. Входил
загорелый, худой, смеющийся и ни с кем не здоровался, точно вышел из дому
всего час назад. А через несколько дней уже сидел у окна небритый,
рассеянный, угрюмый, напевая песню, которая до сих пор вызывала у Мити
раздражение своей нелепостью:

Лиловенький цветочек
Испанской красоты,
Ты меня не любишь,
А я - наоборот.

Любил ли он отца? Пожалуй, нет. Его любовь к мужской половине света
безраздельно принадлежала дяде. С ним была связана страсть к таким волнующим
вещам, как ружье, патронташ, пистоны, порох, собачий ошейник, плетка,
крючки, лески, удилища, блесны...
Вернувшись с охоты, дядя клал возле его постели убитую дичь, а утром он
с любопытством и трепетом перед какой-то загадкой рассматривал, поворачивая
в руках, краснобровых тетеревов, щеголеватых весенних селезней, скромных
пестреньких куропаток или тяжелого окоченевшего зайца. Чем-то странно пахло
от них - пером? кровью? порохом? снегом? болотом?..
Мите уже семь лет. Он лежит с дядей под одним одеялом на застекленной с
трех сторон террасе и, за всю ночь так и не сомкнув глаз, смотрит на окно.
Там, сквозь лозы волчьего винограда, виден неподвижный, как глыба, клен,
тонкий серпик луны чуть сбоку от него и густая россыпь зеркально блестящих
августовских звезд. Бесконечно тянется эта пытка бессонницей и ожиданием. Но
вот серебристо-голубой серпик, поднявшись выше клена, начинает как будто
истаивать, бледнеть, дядин яростный храп внезапно обрывается, и Митя сейчас