"Юрий Никитин. Князь Владимир [том 1]" - читать интересную книгу автора

забирает себе всю Италию, третьи утверждали, что закордонные гости
предлагают овдовевшей княгине пойти за римского папу...
Когда выяснилось, что Адальберт, высокий человек в черном, приехал по
делам веры, кияне сразу потеряли к ним интерес. Христиан уже немало в
Киеве, но и те не всегда понимают в чем растущее различие между принявшими
обряд крещения из Царьграда и принявшими обряд крещения из Рима. Другое
дело, если бы и впрямь папа латинян засватал Ольгу. Это понятно всем, есть
о чем почесать языки, прикинуть как пойдет у них дальше и какие будут
дети.
Владимир не понимал, как можно проповедовать такого бога, как
Христос. Волхвы на каждом шагу объясняли, что боги русичей -- это сама
сила, отвага, мужество. Это вера героев, детей героев! А учение Христа,
как и Бахмета, как и Яхве, велит покоряться силе, покорно сносить
издевательства и плевки...
Он вспомнил подслушанные разговоры, брезгливо отплюнулся. Разве Перун
или Ярило позволили бы распять себя на кресте? Да они бы... они бы всех
врагов изничтожили, стерли с лица земли. Да Перун сам бы своих обидчиков
распял бы, живьем прибил за уши к городской стене, а кишки выпустил бы и
отдал таскать собакам!
Латиняне вскоре разошлись по стольному городу. Их видели в боярских
теремах, среди гридней, в торговых рядах. Бродили по Подолу, завязывали
разговоры с мастеровыми. Всюду затевали споры о вере, гневно называли киян
грязными язычниками, славили Христа, пытались оскорблять солнечных богов
русов и русичей.
Княгине пожаловались на бесчинства латинян, но она отмахнулась. Затем
жаловались волхвы, что было серьезнее, но она и здесь отмолчалась,
отшутилась. Наконец высказали недовольство бояре. Однако великая княгиня
их тоже урезонила, мол, гости только языками треплют, а вреда никому не
чинят. На Руси куда больше разбоя, татьбы, головничества, вот на что
смотреть надобно.
И тогда, как пошел грозный ропот в народе, и знатные, и незнатные
узрели, что княгиня уже сама христианка и потому держит сторону христиан!


-- Мир меняется,-- сказал Добрыня осторожно.-- Уже многие короли
Европы приняли веру Христа. А кто не принял, подумывает. Не выказала ли
твоя матушка мудрость?
Святослав резко повернулся, даже пригнулся малость, будто изготовился
к прыжку. Руки напряглись, лицо дернуло яростью:
-- Моя мать? Она -- женщина!
-- Она княгиня...
-- Она женщина,-- возразил Святослав обвиняюще.-- Всего лишь! Не
понял? Женщина -- это рабыня... или госпожа. Или -- или. Женщина по натуре
своей не может быть вровень, она может только подчиняться или... править.
Была рабою мужа, моего отца, а когда он погиб, стал искать, чьею бы рабою
стать, ибо женщина всегда ищет защиты, убежища, надежное плечо мужчины! Но
после моего отца она могла стать женой только героя, равного Игорю по мощи
и величию духа...
-- Такого на земле нет,-- сказал Добрыня убежденно.
Святослав зло оскалил зубы: