"Юрий Никитин. Потомок викинга (Из сборника "Человек, изменивший мир")" - читать интересную книгу автора

шумерски, дорийски, самнитски...
- Верю, - сказал Говорков твердо, - однако подождем.
Захаров не взбесился и на тринадцатый день. Не рехнулся и на
четырнадцатый. Сохранил ясный разум и скептическую улыбку и на
пятнадцатый. А на шестнадцатый спросил нетерпеливо:
- Когда?
Говорков сидел за новым комплектом аппаратуры. Красное мясистое лицо
за время эксперимента обрело бледно-зеленый цвет. Щеки опали. Под глазами
проступили темные полумесяцы.
- Что "когда"? Думаешь, мне приятно ночевать возле тебя? Но и спешить
рановато и страшновато... Слишком дело грандиозное...
Захаров метнул пламенный взгляд, ввалившиеся глаза сердито сверкнули.
- Тем более не стоит оттягивать!
- Гм... Ну считай, что убедил...
Захаров вскочил и смотрел непонимающе, как массивная туша
руководителя лаборатории поднялась и пошлепала к сейфу.
- Но какой смысл? На мне все проверено. Очередь за группой!
- Проверено на тебе... Так уж и проверено? А вдруг у тебя иммунитет?
Он вынул шприц, набрал несколько кубиков прозрачной жидкости.
Повернулся к нему, подмигнул. Это выглядело устрашающе, словно вампир
подбадривал перепуганную жертву.
- Вот оно, величие момента. Новая эра!
Он потер ваткой белую кожу, вонзил стальное жало.
- Э-эх! Поехали!
Этот день и всю следующую неделю Говорков находился на седьмом небе
от счастья. Уже на первых минутах получил приятный сюрприз: его дед,
оказывается, был полиглотом, и теперь возбужденный мозг вспоминал
английский, японский, испанский, немецкий и китайский языки! Кто-то из
предков оказался видным корабельным инженером, кто-то промышлял на большой
дороге, нашлись даже церковнослужители...
Сотрудники ходили на цыпочках. Никто не осмелился потревожить шефа,
обратить внимание на странности в поведении Захарова. Прошла еще неделя, и
Говорков однажды сам задержал взгляд на ведущем работнике...
Захаров шел к нему из другого конца лаборатории. Ступни у него
оказались подвернутыми внутрь, неимоверно длинные руки почти доставали
колен, нижняя челюсть свирепо выдвинулась, маленькие дикие глазки хищно
поблескивали.
- Кха... кха... - прохрипело у него в горле. - Назад... Стой... Путь
без возврата...
Говорков в ужасе вскочил на ноги, попятился.
- Назад... - снова прохрипел Захаров с натугой. - Два миллиона лет -
люди... сто миллионов - звери... не совладать... Назад!
Побледневший от внутренней боли Говорков смотрел, как он стянул
скатерть на пол и лег. Громко захрустели осколки посуды.
Подошла Таня и заревела в два ручья, размазывая ладонями по щекам
синюю краску с ресниц.
- Что же... это... Леонид Леонидыч? - спросила она сквозь рыдания.
- Это... конец, - ответил он тихо. - Проснулась не только
человеческая память, но и звериная. И этот процесс продолжается. Инстинкты
далеких предков полностью загасят искорку разума... Ибо разум существует