"Юрий Никитин. Убить человека (Из сборника "Человек, изменивший мир")" - читать интересную книгу автора

темными, и он шагал как в ущелье, слыша только сухой стук своих шагов.
Умные ребята собрались у Шашнырева, умные и знающие. Сперва пасовал
перед именитыми соперниками: звезда на звезде! - но азарт увлек в гущу,
вскоре же ощутил, что не уступает, часто проникает глубже, нередко видит
шире, во взаимосвязи с другими явлениями...
Задумавшись, пересек улицу и вступил в скверик. После дождя дорожки
раскисли, зато срежет угол и дома окажется быстрее...
- Эй, парниша!
Он вздрогнул, очнулся. Дорогу загородили четыре темные фигуры. Все на
голову выше и чуть ли не вдвое шире. Фонарь светил в лицо, и Борис видел
только угольные силуэты, массивные как чугунные тумбы.
Один, низколобый и широченный, с тяжелыми вывернутыми в стороны
ручищами надвинулся, оскалил во тьме зубы, блестящие и острые:
- Понимаешь. Сигареты кончились...
- Я не к-к-курю, - пролепетал Борис.
Ноги подкосило острое чувство беспомощности. И с одним не справится,
а тут четверо. Двое уже заходят за спину, чтобы не убежал. А если бы
сигареты нашлись? Ответили бы, что не тот сорт.
- Ах, не куришь? - протянул передний.
К Борису приблизилось огромное как вырубленное из камня лицо с
тяжелыми надбровными дугами и огромной челюстью.
- Ах, ты еще сопельки жуешь... Ах, ты еще сосешь...
Остальные грубо захохотали. Верзила почти нежно взял Бориса за
рубашку, притянул к себе ближе. Перед носом у Бориса появилось волосатое
бревно руки, по глазам ударили ядовито-синие буквы: "Нет в жизни счастья".
Он тоскливо ждал ударов, боли, от страха в животе стало холодно, но
четверка, окружив его плотнее, млела от восторга, наслаждалась
беспомощностью жертвы, его дергали за нос, щелкали по ушам и губам,
щипали, похохатывали, предлагали то одну забаву, то другую, а щелчки и
дерганье становились все грубее, гоготали все громче, входили в раж, и он
уже знал, что будут бить свирепо, сокрушая ребра и кости, разобьют ногами
лицо, искалечат, а то и забьют совсем...
- А ну отпустите парня!
Голос был негромким. Мучители остановились, опешив. Из соседней
аллейки вышел невысокий парнишка. Такого же возраста, что и Борис,
сложением даже мельче.
- Алеха, - пролепетал тот, что взялся за Бориса первым, - что за
гнида, а?
- Не знаю, - ответил Алеха тупо, не сумев выдавить ничего остроумного
или хотя бы похабного.
- Так придуши ее! - взревел вожак возмущенно.
Алеха, исправляя оплошность, ринулся на смельчака. Р-раз! Страшный
удар остановил Алеху буквально на лету. Второй удар сокрушил, хрустнули
кости... Алеха рухнул без звука, на асфальте плеснуло, словно упал тюлень.
Трое оцепенели, и парнишка налетел на них сам. Кулаки работали как
стальные поршни. Трое по разу только взмыкнули, и вот уже все на
асфальте... Еще дальше головой в кусты лежал Алеха.
- Вот так-то, - сказал парнишка удовлетворенно. Он отряхнул ладони, и
Борису послушался сухой треск, словно сталкивались дощечки. - За что они?
- Хулиганы, - прошептал Борис. Губы тряслись, и сам весь дрожал и