"Юрий Никитин. Башня-два (Цикл "Трое из Леса", #20)" - читать интересную книгу автора

бросил на диван. Экран тут же погас, в комнате настала тишина. Едва
слышно шипел сгораемый газ. Юлия ощутила внутри себя некоторое
щекотание, будто его взгляд проникал в ее внутренности.
Сердясь на себя за такую чувствительность, она грубо сдирала с
курицы примерзший пластик, спросила независимо:
- А ты кто по профессии?
- Геополитик, - ответил он после некоторой паузы.
- Гинеколог? - переспросила она. - Ах, поняла... Только не
знала, что есть такая профессия. Хорошо платят?
Он сказал опять же после едва заметной паузы:
- Да как тебе сказать...
- Понятно, - прервала она. - Тебе кофе крепкий или побережем
здоровье?
Он ответил, как она и полагала, "крепкий", хоть в этом беря
реванш за свой приступ, за явно маленькую зарплату, иначе бы
распустил павлиний хвост, все мужчины бахвалятся. Хорошо, хоть не
соврал, что ходит в министрах и гребет в валюте... Или что приступ -
следствие контузии в ходе важной правительственной операции по
освобождению заложников.
Она спросила подозрительно:
- Что так смотришь?
Он отвел взгляд в сторону:
- Да так... Ничего.
Его пальцы коснулись решетчатого кожуха большого вентилятора.
Юлия предупредила:
- Сломан. Что-то перегорело или отсоединилось...
- Жаль, - ответил Олег. Он пощупал коробочку пульта, хмыкнул,
ткнул пальцем в кнопку. Лопасти медленно пошли по кругу, тут же
слились в серый круг. По комнате пошел ветерок.
Юлия вздрогнула:
- А ты не победитель конкурса "Золотые руки"? Кофемолка у тебя
мелет, вентилятор дует...
Снова она уловила его взгляд на себе. Странный, тоскующий, а
совсем не тот, какой мужчина бросает на молодую красивую женщину.
- Что-то не так?
- Так-так, - ответил он торопливо. - Что у тебя это за зверинец
на подоконнике?
- Ты не знаешь? - удивилась она. - Через четыре с половиной
месяца мы войдем в третье тысячелетие! По всей планете... почти по
всей!.. готовится грандиознейший праздник! Уже можно запасать
шампанское и эту... как ее... рождественскую индюшку.
- Индейку.
- А есть разница?
Его левая щека дернулась, а губы изогнулись зло и невесело.
- Праздник! Снова праздник, черт бы все побрал... Когда
работать и работать... Веселье... Третье тысячелетие! Как все еще
верят в волшебство!
- В волшебство? - переспросила она удивленно. Клочья пластика
трещали, отдирались вместе с куриной кожей, сухо лопались, как
фанера. - При чем тут волшебство?