"Нико Лаич. Ненавижу негров..." - читать интересную книгу автора

женского пола. Старший команды - работник областного военкомата - капитан
запаса Тарасов (судя по орденским планкам и нашивкам за ранения, участник
Дальневосточной войны) в первый же день "схлестнулся" с симпатичной
проводничкой из нашего вагона и практически не вылезал из служебного купе.
Но, в те моменты, когда обстановка требовала принятия каких-либо мер...
утихомирить разбушевавшихся буянов, наладить компромисс с работниками
проездной бригады, решить вопрос с сотрудниками станционной милиции и т.д. и
т.п., Тарасов своевременно появлялся слегка пьяный, но чисто выбритый и
аккуратно одетый, и улаживал все дела. Однажды он подсел к нам, точнее мы
его усадили за стол. Шёл какой-то спор по вопросам обстановки на
дальневосточном театре военных действий. Он поддержал одного из спорщиков,
выдав такие подробности, о которых не пишут в газетах. Завязался оживлённый
разговор. Вскоре затронули национальный вопрос, и кто-то начал говорить о
своих антипатиях. Я не был сильно трезвым и поэтому решил поддержать
товарища: - Согласен, - говорю, - с предыдущим оратором. Каждый человек не
любит какую-нибудь нацию или народность - поляков, хохлов или чукчей - без
разницы. И человек имеет на это право. Старый военкоматчик спросил меня: -
А, Вы, молодой человек? Вы, конкретно, кого не любите? Я не заставил его
ждать с ответом: - Негров! - Вы, негров?! - удивлению Тарасова не было
границ. Вот эта черта мне никогда не нравилась в русских - они почему всегда
жалели негров. Наверное, потому что никогда с ними не сталкивались (Арап
Петра Великого и Пушкин Александр Сергеевич - не в счёт). Книгу Вилли
Липатова "И это всё о нём" (в школе изучали), главный герой которой - Женька
Столетов - очень жалел негров, я особенно не переваривал (странно, но
учительница литературы почему-то всегда от меня ждала восхищения именно этим
эпизодом). - Да. Я. Негров. Не люблю. - Странно... - склонив голову набок,
произнёс военкоматчик. Я добавил: - Вообще-то я их ненавижу. И хочу сразу по
приезду в часть проситься в Африку, чтобы иметь возможность сражаться с
ними. - Это не шутка? - Никак нет! Всё серьёзно. Тарасов немного подумал и
говорит: - Никуда Вам не надо проситься. Желаемое можете и на Дальнем
Востоке получить. На стороне ниппонцев воюют африканские наёмники из их
колоний. Так что можете не переживать и честно выполнять свой долг в составе
Студенческого Легиона в Дальневосточном особом военном округе. - Спасибо,
товарищ капитан! - поблагодарил я его. Я ему поверил, всё-таки воевал в тех
местах. Ему виднее. - Не стоит... не стоит... - ответил Тарасов и
заторопился к своей проводничке.
Из всех станций больше всего мне запомнилась Слюдянка... начало
многочасовой красивой картины - панорамы прекраснейшего озера планеты Байкал
и обилие вкуснейшей рыбы - омуля (холодного копчения, горячего копчения и
просто солёного). В Слюдянке мы купили полсотни штук омуля и три
двадцатилитровые канистры пива - и праздник жизни начался. Омуля мы съели
быстро, а пиво шло медленнее. По мере убавления пива убавлялась и наша
компания. Возникло опасение, что последняя канистра пива останется на утро.
Но всё обошлось, пиво мы всё-таки допили. Всю закуску, подходящую к пиву
доел Архипов, и нам пришлось довольствоваться варёными яйцами, которые он
купил себе к завтраку. Комсорг в это время уже спал, а яйца очень даже
неплохо шли под пиво - к тому же мы обильно посыпали их солью. К скольки-то
часам ночи (стрелки на обычных часах никто уже не мог разглядеть, а цифры на
электронных - поделить) нас осталось на ногах трое - я, Невзлин и
Клаузхорст. Мы стояли в тамбуре, держась друг за друга, и пытаясь подкурить