"Андрей Николаенко. Измерение кинетического червя" - читать интересную книгу автора

губы, он смотрел на табличку. Одновременно он дрыгал коленями, совершая
мелкие и частые приседания, и поворачивал туловище влево-вправо, обхватив
руками свои локти за спиной.
- О... А... С... Мам! Маа-м! А что такое О-А-С? -
пронзительно-писклявым голоском вопросил ребенок. Мать, как будто не слыша
его, задумчиво смотрела в пол, опершись о подоконник, бугристо выкрашенный
все той же голубой краской, застывшей бахромой твердых капель вдоль нижней
кромки.
- Маа-м! Ну мам! Ну что такое О-А-С? - нудил мальчик. Казалось, что ему
вовсе не нужен ответ на этот вопрос, он задает его лишь потому, что таков
способ его существования. Было нечто жуткое в этой сцене, когда
гипертрофированная активность сына уравновешивалась полным бездействием
матери, но и то, и другое абсолютно ничем не отличалось друг от друга, ибо
не меняло ничего и не зависело ни от чего.
Когда Петя приблизился к двери, мальчик нехотя отошел к матери, не
отрывая взгляда от Пети. Губы его словно жили сами по себе и продолжали
шевелиться, задавая вполголоса все тот же вопрос, обращенный в пустоту.
- Вы сюда стоите? - спросил Петя у женщины, кивнув головой на дверь. Та
покачала головой.
Петя осторожно постучал в дверь, и, не дождавшись никакого ответа,
потянул ее на себя. Ему открылся кабинет, режущий взгляд скрытым
диссонансом. Пол застелен обычным старым пузырящимся линолеумом, имитирующим
двухцветный паркет. Потолок с въевшимися ржавыми пятнами потопов. Стены
выбелены бледно-салатовым цветом сверху, и голубовато-зеленым - снизу.
Диссонанс создавали два массивных двухтумбовых стола из дорогого темного
дерева и стул из хитро выгнутых никелированных трубок и черной кожи, стоящий
точно в центре комнаты. Они были словно выдернуты из глянцевого каталога
офисной мебели и смотрелись крайне чужеродно.
За дальним от входа столом сидел человек лет сорока пяти в строгом
черном костюме и приспущенных на кончик носа очках в толстой роговой оправе.
Склонив голову, он что-то быстро писал на белом листе бумаги, рядом лежало
несколько таких же, уже исписанных листов. Кроме того, на столе находились
стопка книг и журналов и черная вертящаяся башенка конторского набора,
ощетинившаяся ножницами, линейкой, степлером и другими малопонятными
приспособлениями.
- Можно? - спросил Петя.
Человек кивнул головой, не отрываясь от письма, и кончиком ручки ткнул
в сторону стула. Петя прошел в середину комнаты и устроился на круглом
черном сиденьи, разглядывая окружающую обстановку. Слева от стола, за
которым сидел человек, находилась обитая бордовым дермантином дверь, ведущая
в смежную комнату. Справа, около окна, стоял неработающий масляный
обогреватель. В углу, справа и сзади от Пети, находился узкий высокий шкаф
из того же темного дерева, набитый папками-скоросшивателями.
- Давайте.
Петя отвлекся от разглядывания маленьких ржавых гвоздиков, забитых в
узкую полоску жести на стыке полотен линолеума. Человек продолжал писать,
склонив голову, но его левая рука вытянулась вперед, словно он хотел что-то
взять. Петя открыл было рот для вопроса, но решил сначала кое-что проверить.
Он привстал со стула и протянул человеку синий листок, приобретший к этому
времени еще более помятый вид. Человек отвлекся от своего занятия и