"Элла Никольская. Уходят не простившись (криминальная мелодрама в трех повестях, #2) " - читать интересную книгу автора

забывает, не думая о других, захлопнуть за собой дверь. Но поднявшись -
вскарабкалась ещё на этаж - звание обязывает, - чтобы закрыть-таки лифт,
пусть жильцы не мучаются, многие же с тяжелыми сумками возвращаются. И
тут-то обнаружила сидящую на грязном полу открытого лифта соседку. И лужа
крови под ней! О Господи, спаси и помилуй...
Железная старуха не стала тратить времени на панику и суету: тут же
спустилась к себе и позвонила в милицию. Оттуда примчались мгновенно, благо
отделение в соседнем, а можно сказать, и в том же самом дворе: заборы-то
ещё при Хрущеве ликвидировали, создали единое дворовое пространство. На
какую хочешь улицу выходи: на 2-ю Брестскую, на Большую Грузинскую, а можно
и на Грузинский вал, прямо к Белорусскому вокзалу, к метро, к ближним и
дальним поездам.
Своевременно появился и дежурный следователь из прокуратуры.
Розыскники привели собаку, доставили пешком на шестой этаж. Грузная
овчарка, оседая на задние лапы, всем своим видом изобразила, сколь
отвратительно то, что ей довелось увидеть в лифте, и тут же со всех ног
кинулась вниз, волоча своего проводника по ступенькам, потопталась у
подъезда и потащила его, натягивая поводок, на 2-ю Брестскую, где,
естественно, след оборвался: тротуар затоптан спешащими на вокзал и с
вокзала людьми.
Остальные участники о. м. п. - осмотра места происшествия занялись
каждый своим делом, им не привыкать. Судмедэксперт констатировал смерть и
предположил время - не более получаса назад. Один сотрудник в штатском даже
в шахту лифта спускался. Двое молодых людей осторожно осмотрели убитую,
сфотографировали со вспышкой несколько раз. Прошлись по подъезду, звоня во
все двери подряд. На звонки большей частью никто не отвечал, а если и
отвечал - старики через цепочку или малые дети, которым строго-настрого
запрещено открывать чужим - то никто из них следствию помочь не сумел.
Приступили с вопросами к старшей по подъезду - единственному пока
свидетелю. Впрочем, и ещё какие-то граждане набежали, но в свидетели никто
не годился: а что они могли видеть?
Баба же Таня и жертву опознала: жилицу с шестого этажа, и время
назвала точное. И сама же бестрепетной рукой - а чего трепетать, когда так
долго живешь на свете? - нажала кнопку звонка квартиры, в которой проживала
убитая. Один из милиционеров дышал ей в затылок, но ничего не произошло. За
дверьми, правда, почудилось какое-то движение, но на звонок никто не
отозвался.
- Может, собака? - выдохнул милиционер.
- Залаяла бы, - резонно возразила баба Таня, - Кошка это. А муж ейный
на той неделе уехал с чемоданом, машина за ним приходила казенная, бензином
чадила на весь двор. Может, и вернулся уже - врать не стану, не видала.
Открыть бы надо - а вдруг он там. Тоже...
Лукавила старая - сосед был в отъезде, ей ли не знать. Бдительная - не
хуже пограничника Карацупы, героя её девичьих снов. Но кошку-то жалко - кто
её, бедную, покормит? Пока ещё этот командировочный заявится...
Ключи нашлись в кармашке рюкзака - женщина явно собиралась за город,
упаковала кое-что съестное на день-два. С помощью найденных ключей старшая
по подъезду, двое понятых по её указу и милиционер проникли в квартиру,
убедились, что трупов больше нет, зато имеются две вполне живые кошки, и с
разрешения властей баба Таня сбегала к себе за сумкой на молнии и забрала