"Андрей Николаев. Таро Бафомета" - читать интересную книгу автора

коляски.
-- Тихо, - зашипел Сильвестр, однако князь уже замолчал, тяжело дыша.
Секретарь достал из дорожного кофра флягу с водой, вылил на ладонь и
брызнул князю в лицо. Козловский вздрогнул, лицо его постепенно обретало
нормальный цвет, унялась дрожь губ, веки затрепетали и он, медленно открыв
глаза, огляделся. Сильвестр поднес к его губам флягу, князь сделал несколько
глотков воды.
-- Все ... записал? - с трудом спросил он.
-- Все, ваше сиятельство, - подтвердил секретарь.
-- Хорошо. Давайте-ка, братцы, передохнем немного, - попросил он,
посмотрев на Корсакова и Головко.
Корнет и Сильвестр помогли ему выйти из коляски, отвели на несколько
шагов от дороги.
От земли поднимался туман, ночь уходила на запад, воздух посвежел и
был неподвижен. Князь отстранил руку Корсакова и присел прямо в мокрую от
росы траву.
Казаки, спешившись, доставали из седельных сумок нехитрую снедь: хлеб,
вяленое мясо.
-- Ты, дружок, неси сюда, что там у нас покушать, - обратился к
секретарю Николай Михайлович, - а вы, господа, присоединяйтесь. Буду
сердечно рад, коли не побрезгаете. И казачков зовите.
Сильвестр сноровисто расстелил на траве скатерть, с натугой вытащил из
коляски кофр и принялся выгружать из него припасы. Головко только крякал,
глядя на такое богатство: первым делом на скатерти возник хрустальный графин
в окружении серебряных стопок, рядом, в фарфоровых тарелочках устроились
нарезанная до прозрачности копченая осетрина, балык из стерляди, копченый
окорок и нежнейшая буженина. В фаянсовых плошках расположились маринованные
маслята, паштет из гусиной печени, паюсная икра. На широкое блюдо Сильвестр
разложил крупно порезанные помидоры и огурцы, пучки зеленого лука, на
отдельной салфетке поместился порезанный каравай. Завершив картину
полуведерным кувшином кваса, секретарь отступил, залюбовавшись собственной
работой.
-- Прошу к столу, господа, - пригласил князь.
Сильвестр разлил водку, офицеры и князь чокнулись за победу русского
оружия, казаки молча махнули по стопке, под ободряющие советы Козловского
набрали со скатерти закуски и отошли в сторону.
Когда утолили первый голод, князь предложил выпить за погибель
супостата, придет ли она от православных воинов, или от негостеприимства
российского Отечества. Головко хитро взглянул на него.
-- Вы, ваше сиятельство, будто все наперед знаете.
-- Эх, господин хорунжий, - князь не спеша выпил водку, - долгие лета -
многие знания, многие знания - многие беды. Судьбы наши предрешены так же,
как и судьба этой военной компании. Слышали такие слова: все, что с нами
случится, уже записано на листах наших судеб и ветер времени, играя,
переворачивает страницы.
-- Красиво, - одобрил Головко, - это, ежели по нашему сказать: человек
предполагает, а бог располагает.
-- Верно.
-- Вы и свою судьбу знаете, ваше сиятельство? - спросил слегка
захмелевший корнет.