"Б.Николаевский. История одного предателя" - читать интересную книгу автора

кажется, террор начался!" Выступая с такими заявлениями, Азеф продолжал ту
линию, которую он начал еще заграницей. Но теперь она была не его только
личной линией: за ним, несомненно, стоял Зубатов.
Но расценивая очень невысоко значение всей нетеррористической
деятельности революционеров, Азеф, тем не менее, никогда не отказывал в
своей помощи, если за нею обращались. Когда, напр., Аргунову понадобился для
типографии "тяжелый, но негромоздкий" вал, то Азеф охотно взялся таковой
доставить: у него якобы был хороший знакомый, инженер на заводе, который
готов вал изготовить. Мало помалу он закрепил за собою свое положение
человека осторожного и осмотрительного, но не трусливого, который может быть
полезным советником во всех практических вопросах, - и к нему все чаще и
чаще стали обращаться за советами. О том, что "тяжелый, но негромоздкий" вал
был изготовлен при помощи Охранного Отделения и послужил одной из главных
нитей, по которой было выяснено местонахождение типографии Союза, известно
стало только позднее . . .
Арестовывать типографию в Финляндии Зубатов по ряду соображений не
считал удобным. Поэтому решено было "спугнуть" революционеров и заставить их
перенести типографию в другое место. За выезжавшими в Финляндию
революционерами началась настойчивая слежка. Сыщики, что говорится, "висели
на пятках". Создавалась уверенность, что не сегодня-завтра будет произведен
арест, и типографию было решено перенести в другое место. Такое нашлось в
Сибири. Брат жены Аргунова, врач Павлов там получил место заведующего
переселенческим пунктом в Томске. "Пункт" этот помещался за городом, в
уединенном месте, в лесу. Штат служащих был подобран сплошь из
революционеров. Более удобного места для типографии, казалось, нельзя было и
придумать. С большими предосторожностями и по частям перевезли туда
типографию. Чтобы не завести в Томск слежку, пробиравшиеся туда работники
предварительно плутали по всей России. С. Н. Барыков, напр., из Москвы в
Томск ехал через Тифлис. Но это не спасло: за ним были отправлены лучшие
филеры, которые проследили его вплоть до Томска. Впрочем, о пребывании там
типографии Зубатов узнал и более прямым путем: адрес для особенно
конспиративной переписки типографии с Москвою достать попросили Азефа.
В сентябре 1901 г. типография устроилась на новом месте и приступила к
работе над третьим номером "Революционной России". Подробно взвесив с Азефом
обстановку, Зубатов пришел к выводу, что теперь арест типографии не будет
грозить никакими неприятностями для его агента. Для ареста и следствия был
послан из Москвы специальный уполномоченный, жандармский офицер А. И.
Спиридович. Правда, его приезда не дождались: филеры сообщили из Томска,
что, судя по внешним признакам, в типографии новый номер уже печатается и
скоро будет выпущен в свет, а потому Зубатов распорядился произвести
ликвидацию немедленно силами томской полиции. Но все расследование провел
Спиридович, ловко скрывший от арестованных степень осведомленности властей.
На Азефа не пало и тени подозрения. Наоборот, именно в это время его
положение в революционной среде особенно упрочилось.
После томского разгрома московские руководители Союза не сомневались,
что их очередь придет очень скоро. Боязни за себя не было: к аресту
психологически они давно уже были готовы. Мысль была занята одним: надо
спасти те остатки организации, которые еще можно было спасти, - надо
передать все связи такому человеку, который еще не скомпрометирован и
который поэтому не будет арестован. Таким спасителем оказался Азеф, в эти