"Николай Никитин. Северная Аврора (Военно-историческая повесть о 1918-1920 гг.) " - читать интересную книгу автора

счастье народа.
Пролетарский Питер смело глядел в лицо врагу. В эту тяжелую пору
питерские рабочие по зову партии большевиков вернулись к своим станкам,
чтобы снова наладить военную промышленность. На заглохшей было Выборгской
стороне ожили заводы. Оживилась и Невская застава. Задымили фабричные трубы
в Московско-Нарвском районе. И старые, прославленные пушечные мастерские
Путиловского завода вновь стали выпускать орудия и железнодорожные батареи.
Питерские рабочие думали только об одном; дать как можно больше
патронов, снарядов, оружия и одежды бойцам Рабоче-Крестьянской армии.
Первыми шли в эту новую армию представители закаленного в октябрьских
боях питерского пролетариата. Над воротами казарм ярко горели ленинские
слова: "Победа или смерть!" Казармы наполнялись вооруженными людьми в
косоворотках, кожаных куртках и рабочих блузах...
Андрей Латкин также решил вступить в один из создававшихся
красноармейских отрядов. Вчера ему удалось встретиться с комиссаром Павлом
Игнатьевичем Фроловым.
Комиссар настороженно и недоверчиво оглядел узкоплечего юношу в
студенческой фуражке.
- Имейте в виду, товарищ, - сказал комиссар, - нам, быть может,
придется сражаться не только с немцами, но и с нашими бывшими "союзниками".
Вы, конечно, знаете, что происходит в Мурманске...
- Знаю, - ответил Андрей. - Я ко всему готов. Я не могу сидеть сложа
руки в этот страшный час. Я буду сражаться, не щадя своей жизни, там, где
мне прикажет советская власть!
Комиссар, видимо, остался доволен этим ответом. Во всяком случае, через
час Андрей был принят в число бойцов первого отряда, именовавшегося "отрядом
Железной защиты".
Отряд стоял на Фонтанке, в Проходных казармах. По распоряжению
комиссара Андрей Латкин был назначен культработником, но такой должности в
отряде не имелось, и Андрея условно приписали к команде разведчиков, которую
возглавлял Валерий Сергунько, восемнадцатилетний паренек, питерский рабочий
и красногвардеец. Сергунько знал о том, что Латкин приписан к нему временно,
но, принимая от него документы, сделал вид, что ему ничего не известно.
- О гранате понятие имеешь? - спросил Валерий, окинув строгим взглядом
щуплую фигуру стоявшего перед ним студента.
- Нет.
- А из винтовки стрелять тоже, поди, не умеешь? - Не умею, -
чистосердечно признался Андрей. Валерий обернулся к сидевшему на голых нарах
пожилому широкоплечему бойцу с круглым, добродушным лицом:
- Видал, Жарнильский? Пожилой боец, ничего не ответив, беззлобно
ухмыльнулся.
- Ну, ничего... Научим! - важно заметил Сергунько, поигрывая озорными
глазами. Он взглянул в документы Андрея: - Латкин? С этой минуты будешь
подчиняться мне.
- Есть! - коротко отозвался Андрей. Ему хотелось, чтобы ответ прозвучал
лихо, как у заправского солдата, но, видимо, это не вышло, потому что
Сергунько переглянулся с Жарнильским и чуть заметно усмехнулся.
Андрей невольно покраснел, нахмурился и твердо решил, что никуда из
команды разведчиков не уйдет и никакой культработой заниматься не будет.
Все это было вчера. А сегодня Андрей Латкин уже сопровождал комиссара