"Николай Никитин. Северная Аврора (Военно-историческая повесть о 1918-1920 гг.) " - читать интересную книгу автора

Часы пробили полночь. Часто звонил телефон. Адъютант с видимой досадой
отрывался от книги и либо соединял звонивших с Семенковским, либо отдавал
распоряжения сам. Все это он проделывал с видом человека, вынужденного
выполнять обязанности, которые он глубоко презирает. Кончив очередной
телефонный разговор, он тотчас снова принимался за чтение.
Проходя мимо стола, Фролов заглянул в книгу.
- Английская, - пробормотал он, и раздражение его еще усилилось.
- Вы знаете английский язык? - удивленно спросил адъютант.
- Знаю, - нехотя отозвался Фролов.
Из кабинета вышли два посетителя: молодцеватый лысый здоровяк с
длинными усами, в полотняной толстовке, в кавалерийских бриджах, обшитых
желтой кожей, и седобородый старичок в пиджачной тройке. При виде их
адъютант встал и звякнул шпорами. Фролов понял, что это и были штабные
генералы. Они прошли, не обратив внимания ни на него, ни на адъютанта.
На столе загорелась сигнальная лампочка. Машинальным движением оправив
френч, адъютант Скрылся в кабинете. Вскоре он вернулся в сопровождении еще
двух человек. Пропустив их вперед, адъютант обратился к Фролову:
- Илья Николаевич просит вас подождать несколько минут. Он говорит со
Смольным. А вас, - он повернулся к людям, только что вышедшим из кабинета, -
я попрошу тоже немного подождать. Сейчас я принесу железнодорожные литеры.
С этими словами он вышел из приемной.
Фролов с невольным любопытством рассматривал тех, кого адъютант назвал
товарищами из Архангельска.
Один из них - человек лет тридцати, в длинном черном пиджаке - был
чем-то сильно взволнован. Он вертел в руках черную фетровую шляпу. Затем,
положив шляпу на стол и сняв очки в никелевой оправе, он вытер платком свое
вспотевшее загорелое лицо с небольшими черными усиками и, обращаясь к
другому, резко сказал:
- По существу говоря, он оправдывает Юрьева! Верно, Зенькович?
- Верно, - сдержанно, но с какой-то особенной твердостью в голосе
ответил другой.
Это был коренастый, широкоплечий человек. Его манера держаться,
аккуратная гимнастерка, туго перетянутая широким кожаным поясом, шаровары
защитного цвета, начищенные сапоги, по-солдатски коротко стриженные русые
волосы и так же коротко подстриженные усы над упрямо сжатыми губами и,
наконец, его властный голос - во всем этом чувствовалась твердость человека,
привыкшего командовать. "Военный", - подумал Фролов.
- Это все Троцкий. Он сбил Юрьева... - сказал Зенькович.
- Ну, а сам Юрьев? Что он, младенец? Соску сосет? Не понимает, что
делает,? Допустить англичан на Мурманское побережье! Да это все равно, что
волка впустить в овчарню. Нечего сказать, хорош председатель Мурманского
совета!.. Он, видите ли, верит в то, что англичане действительно хотят
помочь России отразить немцев, находящихся в Финляндии и посягающих на
советский Север. Да что он, идиот? Нет, он Азеф! Двух мнений быть не может.
- Ты прав, Павлин, - сказал Зенькович, с дружеской улыбкой глядя на
своего разволновавшегося спутника. - Но горячиться не надо. Горячка ни к
чему.
- Да как можно относиться к этому спокойно?! - воскликнул тот, кого
называли Павлином. - Ведь Ленин и Сталин говорили с Мурманском по прямому
проводу. Требовали немедленно ликвидировать соглашение с представителями