"Николай Никитин. Северная Аврора (Военно-историческая повесть о 1918-1920 гг.) " - читать интересную книгу автора

Антанты. Ты знаешь, что Сталин сказал Юрьеву? "Вы попались". А как
реагировал Юрьев на его требование? Юлил, извивался, как уж. Он предатель.
Попадись он мне в руки, я, не задумываясь, собственноручно расстрелял бы
его.
События, о которых шел разговор, были известны и Фролову. Он с
интересом и сочувствием вслушивался в. слова незнакомого человека, с
негодованием говорившего, о предательстве Юрьева. Словно ощущая это
сочувствие, незнакомец обернулся и взглянул на Фролова своими быстрыми
блестящими черными глазами. Фролов уже хотел вмешаться в разговор, но в эту
минуту дверь кабинета приоткрылась.
- Товарищ Фролов еще здесь? Прошу. Комиссар прошел в кабинет.
Илье Николаевичу Семенковскому, одному из руководящих работников
военного комиссариата Северной коммуны, было лет тридцать с небольшим. Но
морщины, образовавшиеся около губ и глаз от постоянной иронической усмешки,
старили его. Гимнастерка с расстегнутым воротом, брюки в полоску, манера
жестикулировать при разговоре - все обличало в нем штатского. Тем более он
старался теперь показать всем окружающим, что в его лице они имеют дело с
настоящим военным. Разговаривал он преувеличенно громким и от этого
фальшивым голосом, держался неестественно прямо, а речи своей стремился
придать ту отрывистую резкость, которая, по его мнению, должна была
сопутствовать каждому военачальнику. Заложив руки за спину, он расхаживал
вдоль своего длинного письменного стола, уставленного стаканчиками для
перьев и карандашей, бронзовыми пресспаиье, подсвечниками и чернильницами.
Разговор начался с того, что Семенковский попросил Фролова рассказать
его биографию.
- Хочу поближе познакомиться с вами, - сказал он, так приторно
улыбаясь, что это сразу не понравилось Фролову.
- Да что особенного... Ничего особенного в моей биографии нет, -
хмурясь, проговорил комиссар. - Участвовал в Свеаборгском восстании...
Помните 1906 год? Ну, удрал из тюрьмы и до 1915 года скитался по всяким
заграницам. И матросом плавал, и кочегаром, и помощником машиниста. В 1915
году пришел в Мурманск из Англии, здесь получил амнистию, но остался служить
в торговом флоте. На военный-то не взяли... После приезда Ленина
окончательно осознал, что мне по пути с большевиками, вступил в партию. Вот
и все! - В заключение Фролов пожаловался на то, что в порядке партийной
мобилизации он получил назначение в армию. - А я флотский. Прощу
откомандировать меня на флот.
- Какой там флот... - Семенковский махнул рукой. - Вы, товарищ,
назначаетесь на Север! Сегодня ночью ваш отряд должен быть готов к
выступлению. Ясно?
- Ясно, - ответил Фролов. - Ребята у меня хорошие, молодые. Половина -
питерцы, половина - псковичи. Есть и старослужащие. Только я-то сам...
- Что вы-то?
- Я, так сказать, коренной матрос. В пехоте никогда не служил. Есть у
меня в отряде два пехотных унтера. Да ведь это все-таки солдаты. Военспеца
настоящего нет...
- А как же я? - с хвастливым задором перебил его Семенковский. -
Генералам приказы отдаю! По струнке ходят! Научился! Завтра еду в Вологду.
Там будет местный центр обороны. Хотят меня в штаб законопатить. Я, конечно,
предпочел бы строй.