"Николай Николаевич Никитин. Это было в Коканде " - читать интересную книгу автора

У Юсупа искривилось лицо.
- Скорей беги, хозяин! Плохое дело! Плохое дело! - еще настойчивее
повторил он. - Беги!


3

Юсуп был прав. Сам комендант не надеялся на свой гарнизон. Солдаты
разбрелись из крепости еще осенью, при Керенском. Зимой в Бресте начались
переговоры с немцами о мире. Крепость после этого опустела окончательно. И
лишь десятка два солдат крепостной роты, за четыре года войны отвыкших от
дома, связавших свою судьбу и с местными людьми, и с городом, и с
большевиками Кокандского Совета, решили не покидать насиженных, уже
привычных мест. Остались и не знавшие, куда им уходить, и главное - зачем?
Здесь, в крепости, они имели готовое хозяйство, кров и пищу.
Все в городе жили раздробленно, на свой страх и риск, точно в
средневековье.
Коканд делился на две части. В новой части города Коканда находился
Совет. Его влияние распространялось только на эту часть, на
железнодорожников, живших в привокзальном районе, и на рабочих
хлопкоочистительных заводов. В Старом городе, то есть в старой части
города Коканда, сидело белое правительство, называвшее себя "Кокандской
автономией". Это были промышленники и торговцы хлопком, духовенство и баи.
Из Коканда они грозили Советскому Туркестану. Надеясь завладеть Кокандом
как экономическим центром, контрреволюционеры рассчитывали подчинить себе
всю Фергану. Совет не мог опереться на свой микроскопический гарнизон
состоявший под командой неизвестного офицера. Совет просил помощи у
Ташкента.
Таким образом, в Коканде были две власти.
Тяжесть положения усугублялась еще тем, что с января 1918 года
Советский Туркестан был наглухо отрезан от России восставшим в Оренбурге
атаманом Дутовым, о котором сюда доходили только слухи. Говорили, будто
его поддерживает Антанта. Коканд питался слухами. Некоторые из "кокандских
автономистов" уверяли народ на митингах, что уральские белоказаки такая
большая сила, какая и не снилась никогда коммунистам... Дутовские офицеры,
проникавшие в Коканд, клялись кокандскому "правительству", что недалек тот
час, когда вслед за Оренбургом восстанет все Поволжье, за ним Урал, за
Уралом Казахстан, и что даже теперь в степных волжских городах люди
доедают последнее зерно. "К весне вся центральная Россия останется без
хлеба! Наступит голод и всеобщий мор. Полуграмотные комиссары из солдат
никогда не сумеют создать армии. Зря только грозятся. Сплошная
партизанщина..."
Такого рода информация у кокандских богачей рождала полную
уверенность в близком падении Советов. "Автономия" готовилась к полному
захвату власти... А в среде простых людей, никогда не занимавшихся
политикой, это вызывало разброд. Одни кричали: "Все это вздор,
распространяемый агентурой капитала". Другие относились к этому серьезно и
старались как себя, так и других подготовить к большим грядущим событиям.
Третьи впадали в уныние.
Февраль выдался холодный, с ледяными ветрами из степи. В Коканде и в