"Николай Николаевич Никитин. Рассказы, воспоминания " - читать интересную книгу автора

горе. Любовь - горе. Утрата - горе. А глазам Натальи - страх, грех, мука.
То есть, когда любовь - гнев, преступление, когда розовые руки девушки
берут нож.
Так понимала Марина. Так хотела она понять. И звала Наталью сюда для
испытания, чтобы узнать, действительно ли так. И потому начала осторожно:
- Антона взяли. Слышали?
Чтобы не упасть, Наталья села на могилу, ответила:
- Да.
И Марина, строже надвинув косынку, как старая монашка, с глазами
глубже темных ям, испытывала беличку.
- А спасти можно. Похлопотать можете. У вас заручка найдется.
Наталья свела губы ниточкой. Поняла, что испытывает. И сказала совсем
спокойно:
- Может быть, могу... Не знаю.
И, когда Марина вспыхнула, когда не выдержала Марина и кинула ей, как
кость:
- Антон говорил, что с вами надо осторожней... как раз перед
провалом... - тогда Наталья усмехнулась шире, синее осветились глаза,
страшнее...
- Вот как? Антон говорил?.. Это ничего, что говорил. Убить меня
хотите? Я - думаете? Убейте.
Тогда испугалась Марина.
- Нет, не думаю, не знаю... Не знаю, как смею думать, откуда?.. Нет,
Наташенька.
Задрожала косынка у Марины, и, как сказала - "Наташенька", -
застыдилась больше. Заплакала.
- Спасти хочу, помочь и вас прошу.
- Любите?
В глазах у Наташи настоящее испытание, глаза - как боль. Но она
закрутила, запутала. Опять глаза синие, сильные, издеваются.
- Любите? Себе хотите? Этого нельзя, этого я не могу.
И перед Наташей на могилке мет Марины, есть только платье в траве,
женские плечи, косынка, ноги - все дрожит.
Тогда Наташа сказала твердо:
- Встаньте, Марина, я попробую.
Когда расставались, Марина хотела ее обнять, но Наташа отвела руки.
Захохотала.
- Вы думаете, для вас? Не для вас - для себя. А вас я ненавижу.
Приходите утром, скажу, что делать.
Слова нарочно выбрала короткие, простые, как камни, чтобы больнее
ударить. Ударила - и ушла.
Марина долго сидела на чужой могиле.
Так расстались женщины.
Вечером Наталья пришла к Чегодаеву. Сняла пальто. Вместо стула села
на кровать. И сказала просто:
- Ротмистр, вы просили меня отдаться. Пожалуйста. А потом отпустите
Черняка. Идет?
Чегодаев почесал лоб, подумал.
- Сегодня собрался ехать.
Он тоже понял все просто. Для контрразведки это было в привычку.