"Павел Нилин. Интересная жизнь (Эпизоды из жизни Бурденко Николая Ниловича, хирурга)" - читать интересную книгу автора

может быть, даже более эффектные и интересные. А медицине - и особенно в
нашей стране - предстоит тягчайший труд. Вот она, необъятная наша земля,
наша родина, - показал профессор в окно. - Вот они, все еще дремлющие
тайга и тундра, по которым не прошел еще ни один врач, ни один учитель, ни
один инженер, ни один проповедник добрых чувств. В этот час, когда мы
заседаем с вами в этой теплой и светлой аудитории, там, в темных,
просвистанных холодным ветром чумах и юртах, умирают и рождаются люди,
такие же, как мы с вами, так же жаждущие счастья и так же страшащиеся
смерти. Их появление на свет встречают грязные повитухи, обряженные часто
в звериные шкуры. Их недуги пользуют шаманы, бьющие в бубен, или шепчущие
заклинания знахари. Они еще не знают, не догадываются о существовании
медицины и, в частности, о существовании вот этого нашего медицинского
факультета, действующего почти рядом с ними, у самой границы тайги. Нельзя
сказать, что они ждут врачей. Но все-таки врачи когда-то должны будут
прийти к ним. И к ним придут не только знающие, не только опытные, но и
отважные врачи. А врачу часто требуется смелость и для того, чтобы
приобрести опыт и знания. И вот, коллеги, я еще раз хочу повторить вам мой
совет: уходите, если не чувствуете в себе призвания к этому делу, если не
надеетесь обрести в себе достаточно смелости и упорства, если
рассчитываете только на легкий труд. Уходите с первого курса и со второго.
Уходите, пока не поздно. Освободите место тем, кто способен приготовить
себя к любым невзгодам, кто способен взвалить на свои плечи тягчайший
груз, кто, иначе говоря, чувствует в себе призвание и верит в его
неистребимую силу.
...Бурденко долго не мог уснуть в этот вечер. Он все ходил и ходил
впотьмах, в одиночестве по заснеженному берегу еще не застывшей Томи,
слушал, как многоголосо шумят ближайшие дремучие леса, но шум этот не
заглушал профессорских слов. И странно: все время казалось, что профессор,
произнося это грозное "уходите", смотрел именно на него и обращался именно
к нему. А Бурденко уже сдал все вступительные экзамены и приготовился
учиться на врача. Хорошенькое дело - "уходите". А я вот возьму и не уйду.



В ТОМ САМОМ ДВУХЭТАЖНОМ ЗДАНИИ

- ...Все-таки мне не очень понятно, Николай Нилович, почему же вы так
решительно выбрали в юности именно медицину? - спросил я однажды
профессора Бурденко. - Как-то не очень это ясно...
- Если б мне это было яснее, я бы вам охотно все объяснил, - улыбнулся
профессор. - Проще всего, пожалуй, написать, что я еще в детстве стремился
на помощь страждущему человечеству, что еще тогда лечил кукол у своих
сестер и бережно перевязывал лапку раненой сороке. Хотя что-то в этом роде
было уже написано обо мне. Но, откровенно говоря, о человечестве я тогда
не думал, никаких лапок не перевязывал и кукол не лечил. Просто в
семинарии, как многие молодые люди моего времени, я увлекался
естествознанием. Это было очень модно в конце прошлого столетия. Однако я
не подозревал, какие огорчения ожидают меня чуть ли не с первых дней
знакомства с медициной, уже на первом курсе. Я не представлял себе этого в
полной мере даже после той первой лекции профессора Салищева, которая