"Павел Нилин. Знакомое лицо" - читать интересную книгу автора

сирень. Я хотел бы получить в подарок букет.
- Пожалуйста! - сказала Марья Ивановна.
Илья Наматов снял Бергера за столом, потом у куста сирени, как и
обещал, вместе с Марьей Ивановной. И на этом съемки закончились.
- Очень жаль, что у вас нет собаки, - вздохнул режиссер, вытирая
цветным носовым платком обильный пот с лица и с волосатой груди под
распахнутой украинской рубашкой. - Можно было сделать прекрасный кадр: вы
ласкаете собаку. Мне вообще хотелось сделать такой лирический киноочерк -
"Инженер Бергер на заводе и у себя дома".
- Да я не инженер.
- Да, да, вы говорили. Но будете инженером?
- Наверно, буду, - сказал Бергер. - Но только вы не ошибитесь и не
напишите, что я уже теперь инженер. Это будет неловко.
Теща уже успела накрыть на застекленной веранде завтрак, поставила на
проволочную подставку большую сковородку с яичницей.
- Милости прошу покушать.
Илья Наматов накинул на спинку стула свой кофейного цвета пиджак и
уселся во главе стола.
- Садись, Петя, - пригласил он помощника и похлопал ладонью по сиденью
соседнего стула. - Им слава, - кивнул на тещу и Бергера, - а нам угощение.
В это время под окнами веранды захрустел песок. Наконец-то явилась
запоздавшая Верочка. Красивая девушка в красивом, ярком платье, она шла,
потряхивая пучком волос, туго стянутых на затылке.
- А это кто? - взглянул через стекло Наматов.
- Наша соседка, знакомая, - сказал Бергер.
- Жаль, что она раньше не пришла, - улыбнулся Наматов. - Мы бы и ее
сняли.
- Я тоже так считал, что ее можно снять. Но вот видите, она опоздала, -
огорчился Бергер. И повернулся к Верочке. - Заходи, заходи, хотя и с
опозданием.
Режиссер привстал из-за стола, протянул ей, как подарок, пухлую руку,
произнес неизменное: "Илья Наматов, режиссер" - и снова грузно сел на
плетеный стул.
Марья Ивановна принесла из кухни еще одну тарелку, нож и вилку. Верочка
принужденно присела к столу.
На столе стояли коньяк и маленькие рюмочки для коньяка. Бергер
заботливо наполнил рюмочки.
- Нет, вы уж разрешите, я сам, - взял у него из рук бутылку Наматов. -
Я из рюмочек не привык. Фронтовая привычка. Законные сто грамм. -
Отодвинул рюмочку, придвинул стакан, налил полстакана. - Выпью и больше не
буду. Больше не требуется.
Выкатив маслянисто-черные глаза, он глядел теперь прямо на Верочку,
отчего у нее проходила по телу легкая дрожь и она старалась смотреть в
тарелку. Он глядел на девушку, словно хотел спросить ее о чем-то, и
одновременно забрасывал в рот салат и куски яичницы, редиску и хлеб. Видно
было, что грузное его тело нуждается для жизнедеятельности в громадном
количестве пищи и процесс насыщения может продолжаться очень долго.
Сообразив это, Марья Ивановна снова ушла на кухню, чтобы изжарить еще
сковородку яичницы, и добавить салата и подумать, что еще можно поставить
на стол.