"Павел Нилин. Тромб" - читать интересную книгу автора

- В таком случае, они никогда тебе не были интересны. И я чувствовала
это. И боялась, не хотела стать очередной побрякушкой в твоих руках. Вот
так-то, Мещеряков, я боялась и не хотела, хотя меня и влекло, - подошла
она к нему и погладила его по все еще густым, черным волосам, не часто
прошитым белыми нитями седины.
Он тоже встал и снова выдохнул, удивился:
- Ох, какая ты!
- Вот такая, - она выпрямилась рядом с ним.
Он опять услышал ее чистое дыхание здоровой женщины, слегка замутненное
вином, и тот терпкий, ненастойчивый, но милый запах трав своего детства,
что тронул его еще в автомобиле. И не увидел, а как бы угадал прелесть ее
по-девически высокой груди в разрезе этой пестрой, шелковой, что ли,
накидки.
- Тебе, Дима, не годилась такая жена, как я. Тебе повезло, что ты
выбрал Ингу. Или, скорее всего, она выбрала тебя. Вы ведь, мужчины,
думаете часто, что именно вы сами выбираете жен. А на деле чаще всего жены
выбирают вас, как... как мороженых петухов на базаре. И Инга, на твое
счастье, выбрала тебя. И ты знаешь, был период, когда я возненавидела Ингу
за то, что она будто отняла тебя у меня. Хотя ты никогда мне не
принадлежал. И я не рассчитывала. Но все-таки я возненавидела Ингу. А
потом полюбила, даже не знаю за что. Скорее всего - за твердость
характера. Она чем-то похожа на Дукса. Боже мой, что я говорю, что я
говорю. И зачем? Видимо, мне пить совсем нельзя. Но говорю я правду. И мне
даже нравилось потом, что Инга называет тебя "мой медведь" насмешливо и
влюбленно. Я примирилась с тем, что это ее, а не мой медведь. Что я говорю
и - зачем? Но я надеюсь, что все это ты не будешь повторять и тебе больше
не придется... Ну ладно, - вдруг почему-то оборвала себя.
А Мещерякову почему-то захотелось придраться к ее словам.
- Что не придется? Не придется мне опять переносить тебя через речку?
- Хотя бы, - снова мило покраснела Вера Тимофеевна. И усмехнулась. И,
чуть отступив, быстрым взглядом окинула его, стоявшего во весь рост. - Да
ты теперь едва ли и подымешь меня, Дима.
- Ну положим, - вдруг сказал он сердито. И неожиданно, может быть, даже
для самого себя неожиданно, поднял ее и понес.
Она не закричала, не стала отбиваться. Она вдруг притихла как в
обмороке на его руках и задышала прерывисто ему в ухо и в шею. Но
Мещерякову уже не хотелось смеяться, как тогда на шатком переходе через
речку Рогожки.



5

- ...Боже мой, как все это неожиданно. И даже... И даже ужасно. Но ты,
Димка, бесконечно милый медведь. Бесконечно. И пусть со мной что хотят
делают. Ты милый.
Вера Тимофеевна встала, протянула руку к выключателю.
В спальне было уже темно.
Над ночным столиком загорелась лампа, осветив большой, в деревянном
корпусе, будильник с зелеными стрелками, показывавшими пятнадцать минут