"Павел Нилин. Тромб" - читать интересную книгу автора

эпизодом.
Мещеряков вспомнил, как пекли в золе тогда, лет тридцать назад, эту
своими руками выкопанную из холодной земли картошку, как Дукс достал
где-то бутылку на редкость отвратительного самогона, как бережно,
буквально по капле, разливал его, чтобы, не дай бог, не обидеть
кого-нибудь из жаждущих, как после ужина, несмотря на усталость, прыгали
через костры и пели у костров. А потом все улеглись в телятнике, что ли,
на собственной одежде, так как в колхозе ни сена, ни соломы не нашлось.
Это был беднейший колхоз, где и скотину было нечем кормить.
Утром же выяснилось, что одна из девушек то ли сломала, то ли вывихнула
ногу. Идти не может. А колхозный грузовик, чтобы доставить ее в ближайший
медпункт, сюда не подойдет, потому что рухнул постоянный мост и через
речку Рогожки пока перекинут шаткий переход из связанных жердей, по
которому можно передвигаться только пешком. И то по одиночке.
Вот по этому шаткому переходу из жердей Мещерякову пришлось переносить
на руках хорошенькую девушку, вывихнувшую ногу.
Он до сих пор, как ни странно, сохранил сладостное воспоминание о том,
как трепетно дышала она ему в ухо, нежно щекоча льняными волосами его шею,
отчего ему нестерпимо хотелось смеяться. И, смеясь, он боялся уронить ее в
бурлящую в холодной пене речку.
Ведь подумать только, как давно это было - тридцать с лишним лет назад.
И как недавно, если он все еще слышит тепло и щекотку ее дыхания у себя за
ухом.
И вот сейчас он увидит ее.



2

У ворот кладбища стоял служебный от института "рафик", куда, шумно
переговариваясь, уже влезали друзья и знакомые покойного, едущие к вдове
на поминки. И тут же у маленькой малолитражки стояла вдова с белокурой
стройной дочерью, одинаково похожей как на молодого Дукса, так и на ту
девушку, что некогда переносил через речку Мещеряков.
- Мы тебя ждем, Дима, - увидела Мещерякова вдова. - Садись. И твоя Инга
сию минуту подойдет...
- Нет, Верочка, я не поеду. Не могу. Сегодня не могу, - сказал
Мещеряков. - Пусть моя Инга поедет и за себя и за меня. Я не могу. Не
сердись, дорогая...
Подошла Инга, крупная, немолодая женщина, "идеальной мужской красоты",
как шутили остряки еще в институте.
- Димка не может сегодня, - почти начальнически произнесла она. - Ему
нельзя. Во-первых, он сейчас вот часа через три, - она взглянула на ручные
часы, - должен улететь на Урал в командировку. А во-вторых, если он поедет
к тебе, обязательно выпьет. Это уж точно. А это ему сейчас категорически
нельзя. Опасно. И я, пожалуй, тоже не поеду. Не могу...
- Ну, что же, как знаете, - вздохнула вдова и, отщелкнув дверцу
крошечного автомобиля, уселась за баранку. Дочь села рядом с ней.
- Но ты-то могла бы поехать, - сказал Мещеряков жене. - Ведь ты же
хотела. И ты всегда говоришь, что Вера лучшая твоя подруга...