"Павел Нилин. Варя Лугина и ее первый муж" - читать интересную книгу автора

случилось с нею.
Дома она кричала на мать.
- Господи! - говорила Наталья Кузьминична. - Это что же такое? На
родную мать... Ты бы хоть поговорил с ней, Семен. Она тебе не родная, но
она тебя послушает.
Но Семен Дементьич говорить с ней не решался. Варю он сам слегка
побаивался. У нее крутой характер.
И, может быть, потому, что он никогда не вмешивался в ее дела, она была
всегда с ним вежлива, а иногда даже ласкова.
Она, как в детстве, называла его дядей Сеней.
В клубе ставили "Лес" Островского. Семен Дементьич играл Аркашку.
Варя сказала:
- Я хочу посмотреть...
Семен Дементьич очень обрадовался. Он боялся только, что Варе не
понравится. Она привыкла смотреть настоящих актеров.
Но ей понравилось. Она много смеялась в этот вечер. И когда после
спектакля они шли домой, она взяла Семена Дементьича под руку и сказала:
- Ну прямо Игорь Ильинский! Если бы тебе, дядя Сеня, годочков десять
убрать, ты бы...
- Я бы... - сказал он, - я не знаю, чего бы я делал. Я бы землю носом
рыл. Я горячий. Обидно, что годы не те. Давай меняться, Варя.
- Ишь ты какой! Любишь маленьких обманывать...
Варя смеялась. А Семен Дементьич вдруг погрустнел. Они шли по Арбату,
мимо гастрономического магазина. Семен Дементьич сказал:
- Зайду возьму пол-литра. Душа у меня чего-то не так...
Он взял пол-литра, и они пошли дальше.
- Говорят, - сказал Семен Дементьич, - что человечество не будет
потреблять напитки, если ему предоставить в полное его удовольствие театр
и кино. А у меня наоборот. Мне театр душу разжигает. Я себя жалеть
начинаю.
Он говорил как пьяный или как обиженный ребенок. Они переходили через
Смоленскую площадь. Был первый час ночи. Варе передавалось грустное
настроение спутника. А спутник все говорил и говорил.
- Главное, - говорил он, - знать, что делать. Я никогда этого не знал.
Бросался во все стороны, все делал. А до главного так и не добрался. На
старости лет меня за талант мой артистический хвалить стали. Режиссер мне
говорит: "Ты, Сушков, прирожденный комик". Я говорю: "Артур Григорьич,
какой же я есть комик, если я пожилой человек? Комик - он обязан быть
моложавый, как я понимаю". Мне бы в актеры, правильно ты, Варя, говоришь,
лет так тридцать тому назад надо было бы пойти. Когда я молодой был, кровь
с молоком. Вот бы я был комик...
Варе было жалко отчима. Она успокаивала его как могла. Она напоминала
ему, что он не такой уж старый. Но он мотал головой.
- Для чего мне, Варя, слова? - печально говорил он. - Я же сам понимаю.
Человек два раза молодой не бывает. Но все-таки обидно. Я теперешнему
народу завидую. Им все открыто. Куда хочешь, туда иди. Им прямо говорят:
"Вот тебе место". Их прямо за уши тянут в люди. И если другой идиот
упирается, прискорбно смотреть на таких идиотов...
- Да, - сказала Варя, - это верно. Бывает...
- Никакого тумана теперь нет, - продолжал Семен Дементьич. - Все