"Георгий Нипан. Любимая жаба, Полет шмеля (Два рассказа) " - читать интересную книгу автора

За это ее не отпускали гулять - чтобы сидела и долбила эти чертовы дроби. Ну
и ладно. Ведь все равно у нее нет друзей ни в школе, ни во дворе. Потому что
она молчаливая, не любит компьютерные игры и у нее нет даже простенького
мобильника. А зачем он ей, если никто, кроме мамы и папы, не позвонит?
Длинная и сутулая, как серая цапля - ее так и обзывают: "Серая Цаплина".
"И что они прицепились с этим сложением дробей? Одна вторая плюс одна
вторая - равно единице... Чушь какая-то! Это смотря что складывать: если
сыпучее, то может из двух пол-ложек сахара целая ложка получится, а если две
половинки бумажного листа, то, как их ни склеивай, все равно целый лист не
получится. Попробуй на таком листе акварелью что-нибудь нарисовать! А если
смешать половинки разных цветов?"
Она вернулась к акварели. По бумаге ползал мокрый шмель. Он уже побывал
в формочке с черной краской и теперь, двигаясь по силуэту черной зебры,
исправлял Наташкины ошибки. Черная зебра стала оживать, а потом побежала,
чтобы столкнуться с белыми зебрами и в них раствориться, оставив после себя
черные полоски. Это было здорово!
Откуда взялся этот шмель? Ведь не было слышно никакого жужжания.
Наверное, он тихо вполз в открытую форточку. Такой умница, а почему-то
летать не может...
Она аккуратно взяла двумя пальцами шмеля и промыла его в чистой воде.
Потом положила сушиться на чистый лист бумаги. Пока шмель сушился, Наташка
читала 2-й том Брема. И наконец нашла то, что искала. Среди "Насекомых с
полным превращением". В двадцать восьмом отряде перепончатокрылых.
Прочитав про две пары перепончатых крыльев, Наташка взяла папину
большую лупу и стала рассматривать своего сушившегося таланта-шмеля.
Художник оказался калекой: отсутствовало заднее правое крылышко.
Несправедливо! Впрочем, как и многое другое в этом мире.
Она упрятала шмеля в спичечный коробок, захватила акварель и, несмотря
на запрет, вышла на улицу. Где находится районная ветлечебница, ей было
неизвестно, но расспрашивала, расспрашивала прохожих - и нашла.

В приемной пришлось сидеть долго, да еще все приставали с расспросами,
кого Наташка принесла. Она коротко отвечала, что пришла на консультацию.
Какая-то бабка все время норовила влезть без очереди со своим жирным шпицем.
На шум вышла медсестра из кабинета и посоветовала:
- Не приставайте к нашему Павлу Петровичу!
"Наш Павел Петрович" - это Наташке понравилось...
Она была последней в очереди, как и всегда. Наконец вошла.
- Что у вас? - устало-строго спросил Павел Петрович, не поднимая
головы. Он оказался худым, налысо бритым юношей с очками на длинном носу.
- Шмель, - сказала Наташка и торопливо принялась открывать спичечную
коробку. - У него нет одного крылышка, поэтому он не может летать, а ведь он
художник. Вот посмотрите, как он зебру в саванне нарисовал!
Юноша Павел Петрович тупо уставился на Наташку, которая держала на
ладони левой руки шмеля, а в правой руке рисунок, и спросил:
- Ты что, хочешь его усыпить?
- Да нет, я хочу, чтобы он летал! Крыло можно сделать, можно! - Она
аккуратно поместила шмеля в коробок и затем, пока Павел Петрович не
опомнился, принялась на обратной стороне акварели быстро набрасывать
ячеистую схему недостающего крыла. - Ведь это заднее крылышко, да? Можно