"Ларри Нивен. Мир птаввов (Авт.сб. "Мир птаввов")" - читать интересную книгу автора

обнаруживает. Но более важно то, что в одном наборе есть воспоминания о
том, что он телепат, а в другом нет. И в одном наборе есть сведения о том,
что, сидя под контактным шлемом, он заранее знал, что когда встанет, у
него будет два набора воспоминаний. Естественно, контактер поведет себя
так, будто этот набор - его собственный. Даже с восемью или десятью
разными наборами воспоминаний контактер автоматически выберет свой.
Что ж, допустим, что Морская статуя - телепат. Не со склонностью к
телепатии, как Ларри Гринберг, а настоящий телепат, способный прочесть
любой разум, какой захочет. Внезапно все переворачивается. Гринберг
просыпается с двумя наборами памяти, и один набор помнит, что читал сотни
чужих умов, или тысячи! Теперь понимаете?
- Да, о... да... - проговорила Джуди. - Я предупреждала его о том, что
должно что-то случиться. Но что мы можем теперь предпринять?
- Если он не пролетит над городом в ближайшее время, нам придется
послать истребители-перехватчики. Но лучше подождать, пока Шнайдер выйдет
из операционной.


Полчаса спустя Кзанол снова посадил машину. Его беспокоило странное
ощущение зуда в глазах. Когда Кзанол впервые его почувствовал, он чуть не
потерял сознание от страха. Но потом память Гринберга подсказала, в чем
дело. Он просто хотел спать.
Кзанол даже не стал тратить время на беспокойство по этому поводу. Он
уже привыкал к унижениям, появившимся вместе с телом Гринберга. Он просто
посадил машину на вспаханное поле и заснул.
Кзанол проснулся, как только рассвело, и сразу поднял машину в воздух.
А потом - невероятно! - он даже стал получать удовольствие. Города разной
величины появлялись перед несущейся машиной, и он осторожно облетал их.
Сельская местность привлекла внимание Кзанола. Поля винограда и люцерны
удивляли его своими маленькими размерами и расположением в виде шахматной
доски. Была и другая растительность, и Кзанол опустился пониже, чтобы
рассмотреть деревья. Деревья с густыми бесформенными зелеными шапками
вместо цветов. Деревья, которые иногда склонялись к самой земле, как будто
боялись неба. Возможно, ветра на этой планете были опасны. Деревья,
которые почти никогда не вырастали совсем прямо. Они были причудливыми,
асимметричными и прекрасными, а память Гринберга немногое могла сообщить о
них - Гринберг был горожанином. Кзанол даже отклонился от своего пути,
чтобы посмотреть на них. Он опускался низко над старинными домиками с
остроконечными крышами, зачарованный их непривычной архитектурой, и снова
дивился земной погоде.
Гринберг, которого на этот раз пришлось подтолкнуть, вспомнил торнадо в
Канзасе. Кзанол был поражен.
Кзанол был счастлив, как бывает счастлив турист. Правда, он испытывал
еще больший физический дискомфорт от того, что хотел есть и пить, ему
требовался никотин или гнал. Но он мог игнорировать эти мелкие неудобства
- он был тринтом и знал, что гнал окажется сейчас смертельным ядом. К тому
же Гринберг был твердо убежден, что сможет бросить курить, когда захочет.
Кзанол поверил этому и не обращал внимания на страстное желание закурить.
Обычно он доверял всему, что находил в памяти Гринберга, и продолжал
таращить глаза на пейзаж, как какой-нибудь экскурсант при виде очередной