"Ларри Нивен. Мир птаввов (Авт.сб. "Мир птаввов")" - читать интересную книгу автора

солнечного ветра, выгоняющего пыль и мельчайшие частицы в глубокий космос,
а также из-за столкновений с крупными планетами, сдвигающими некоторые
камни. Ведь даже несколько астероидов, обладавших самой причудливой
орбитой, были замедлены и уничтожены трением о солнечную атмосферу,
которая расширилась, должно быть, уже дальше Земли. Но это дело не
нескольких столетий. Или даже тысячелетий. Или сотен...
Тогда Кзанол понял.
Не сотни лет или сотни тысяч. Он оставался на дне моря, когда солнечная
система захватила новую планету и потеряла добрую треть астероидного
пояса, когда океаны дрожжевой закваски мутировали, портились и мутировали
снова и снова... Там, на дне, он лежал, пока закваска становилась травой и
рыбой, а теперь ходила на двух ногах, как тринт.
И миллиарда лет для этого недостаточно. Два миллиарда могли сделать
это. Кзанол-Гринберг стиснул колени обеими руками, как будто хотел
спрятать в них голову. Тринт бы этого не сделал. Но его испугал не просто
тот факт, что прошло столько времени. Это означало потерю всего, что он
знал и любил, даже его собственной расы. Не только Тринтум, как планета,
но и тринт, как вид, должно быть, исчез в прошлом. Если бы в галактике
оставались тринты, они колонизировали бы Землю много веков назад.
_Он был последним тринтом_!
Кзанол-Гринберг медленно поднял голову и безразлично уставился на
огромный город, раскинувшийся под ним.
Он чертовски хорошо мог вести себя как тринт.
Машина остановилась. Вероятно, он был над центром Топеки. Но в какой
стороне космопорт? И как он туда попадет? У Гринберга, к сожалению, не
было опыта кражи космических кораблей. Ладно, сначала нужно узнать, где
находится космопорт, а потом...
Корабль вибрировал. Кзанол-Гринберг чувствовал это своими нелепо
хрупкими кончиками пальцев. Был и другой звук, слишком высокий, неуловимый
для слуха, но он отдавался в его нервах. Что происходит?
Он заснул. Машина повисела в воздухе еще мгновение, потом пошла вниз.
- Они всегда запихивают меня в хвост самолета, - ворчал Гарнер.
Ллойд Масней не проявил сочувствия.
- Радуйся, что они не заставляют тебя ехать в багажном отделении... Я
опасался этого, глядя, как ты отказываешься покинуть свою колымагу.
- А почему мне нельзя в ней оставаться? Я - калека!
- Разве после специального лечения, которому тебя подвергли, ничего не
изменилось?
- Только манера разговаривать. Мой спинной мозг снова несет какие-то
неясные послания. Но десяток шагов по комнате дважды в день доводит меня
чуть не до смерти. Пройдет еще не меньше года, прежде чем я смогу дойти до
деловой части города и обратно. А до тех пор мое кресло путешествует со
мной, а не в багажном отделении. Я к нему привык.
- Думаю, что уж этот год не будет вызывать у тебя старческой
ностальгии, - сказал Масней. - Сколько тебе сейчас, Люк?
- В апреле будет сто семьдесят. Но годы не становятся короче, Ллойд, в
противоположность общепринятому мнению. Ну почему им обязательно нужно
запихивать меня в хвост? Я нервничаю, когда вижу, как крылья раскаляются
докрасна. - Он поежился.
Джуди Гринберг вернулась из комнаты отдыха и села рядом с Ллойдом. Люк