"Галина Николаева. Гибель командарма " - читать интересную книгу автора

Галина Николаева

Гибель командарма

1

Когда с парохода выгрузили последнего раненого, врач Катерина Ивановна
сразу ослабела от усталости. Цепляясь каблуками за обитые металлическими
полосками края ступеней, она поднялась в свою каюту; не снимая халата, села
на стул и с наслаждением сбросила туфли.
Узкая каюта была освещена оранжевым светом вечернего солнца. На второй
полке золотисто поблескивал длинный ряд тарелок - завтрак, обед и ужин,
поставленные санитарками.
Катерина Ивановна взяла одну из тарелок и попробовала гуляш с кашей.
Каша липла к небу и пахла мазутом. Скинув халат, Катерина Ивановна легла в
постель. Все тело ее гудело, в каждой мышце пульсировала застоявшаяся кровь,
но, несмотря на усталость, на тяжелый рейс и выгрузку, ее не покидало
чувство облегчения. Муж написал ей, что на полгода отозван с передовой в
тыл, на учебу в родной город. За год войны и разлуки Катерина Ивановна
привыкла к тревоге за мужа, казалось, даже перестала ощущать се и, только
прочитав письмо, по охватившему ее чувству радости поняла всю тяжесть глета,
под которым жила этот год.
Катерина Ивановна закрыла глаза, и сейчас же перед ней поплыли повязки.
Перевязанные руки, ноги, головы, повязки шинные, гипсовые, простые, с
необыкновенной ясностью и отчетливостью плыли перед ее глазами.
Когда-то в детстве, после того как она ходила по грибы, они появлялись
перед ней так же сами по себе, стоило только ей смежить веки.
Повязки плыли длинной вереницей, потом стали быстро разматываться, и
сквозь головокружение пришел сон. Она спала недолго, ее разбудил голод.
Пароход вздрагивал и покачивался. Совсем рядом у окна голос,
одновременно и усталый и возбужденный, говорил:
- Я гляжу, он, черт конопатый, мне на комбижир тару навешивает.
Другой голос самодовольно и авторитетно сказал:
- Это у них не документ. Штамп - не печать. Подбавь вишневого.
Это начпрод с бухгалтером пили чай на палубе.
Катерина Ивановна села и увидела неясные в сумерках уплывающие
дебаркадеры Казани и суетню маленьких черных людей, которая издали, с
парохода, всегда казалась неоправданной и мелочной. На палубе у перил стояли
сестры и санитарки, прощаясь с Казанью. Они еще не окончили уборки, у них
были подоткнуты юбки, из-под юбок виднелись босые грязные ноги. Разгруженный
пароход слегка кренило на сторону.
- С палубы разойдись! - донесся сверху властный и безразличный голос
капитана. И сейчас же вслед за ним заверещало старческое сопрано капитанши,
прозванной командой "Мы с капитаном":
-  Капитан говорит: "С палубы разойтись". Не видите, палубу перекосило?
И чего глядеть? Казань как Казань, который раз едем! Бомбило ее или она
горела, чтобы на нее смотреть? "Разойдись с палубы", - капитан говорит! Нет
у вас никакого понятия! Мы с капитаном тридцать лет по воде ходим, а таких
безобразнее не видели! Это разве команда? Женщины!.. - заключила "Мы с
капитаном" с таким глубоким презрением, как будто сама она была по меньшей