"Рафаил Нойка. Культура Духа " - читать интересную книгу автора

логической последовательности, начиная с введения в тему, предпосылок, при
постепенном развитии идеи вплоть до ее естественного завершения. Должны
соблюдаться и строгие правила грамматики, каковы время глагола, лицо и
прочее, отчасти потому, что отсутствуют выразительные возможности жестов и
интонаций.
Культура уже давно различала в литературе разные жанры. Благодаря
прогрессу, ультрасовременной технологии, к ним прибавился новый "жанр",
который мне хочется назвать "магнито-фоническим". Он порожден легкостью, с
которой это "чудище" повторяет как попугай, каждое "гм-гм" и "апчхи" (причем
иногда в шумах фона теряются слова сути) и с которой оно их передает когда
угодно с якобы абсолютной точностью. Оно и склоняет наших современников
наряду с копиями, могущими делаться и размножаться в почти неограниченном
количестве, воспроизводить то же на бумаге, почти точь-в-точь, и так
издавать "книги" в полном смысле слова, лишенные, однако, правильности и
строгости классической литературы. Результат - текст, написанный с
некоторыми эффектами и претензиями на то, чтобы быть живым словом, а в
действительности какой-то суррогат, какая-то помесь одного с другим, ни то
ни се. К этому жанру принадлежит и настоящая книга, и предшествующая,
подписанная тем же автором.
Вопреки желанию поделиться со всем моим народом тем, что явилось светом
и сокровищем моей жизни, основой моей надежды и моих стремлений, я не без
робости и даже не без стыда согласился на печатание первой книги, а также
дал себя убедить - а может быть, и принудить - к тому, чтобы такой опыт
повторился и с книгой настоящей. Это был стыд не столько за чудовищность с
точки зрения культуры, чем может считаться (притом справедливо) этот новый
"жанр", сколько за приблизительность, неизбежным образом с ним связанную,
отчасти из-за приемов реализации: не литературой, не "культурой" является
Культура Духа, а словом спасения. Ввиду серьезности данной темы каждое слово
является в действительности потенциальным носителем важности; важности даже
не чрезвычайной, а последней, т.е. "бьющей", не просто долгой, а вечной.
Оставить это слово на попечение "магнитофонии" мне иногда кажется чем-то
похожим на духовный "камикадзизм".
И тем не менее... "Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не
знаешь, откуда приходит и куда уходит" (Иоан.3:8), а в силу этого факта
часто более "грешной" является строгость написанного, чем свобода живого
слова перед требованиями Духа, которого ничто не может остановить. И вот
почему через слово ты часто выражаешь удивление, а то и ужас, мол, как
аукнется, так и откликнется, но, с другой стороны, через Дух и это может
подействовать на удивление созидательно. И может быть, в этой надежде, с
этой молитвой, я и говорил, и допустил к публикации слова моего поверения.
Вот как говорит французский словарь "Ларус": "Je seme a tout vent" (Эмблема
французского словаря "Ларус" - изображение девочки, дующей на одуванчик,
сопровождаемое словами: "Я сею при всяком ветре" (прим. автора). Так и я
"сею при всяком ветре", уповая, что там, где есть "в человеках благоволение"
(Лк.2:14), там тот же Дух "благоволения" будет приносить спасение, а не
погибель; а это, быть может, более и совершеннее, чем всякое мнимое чувство
ответственности, которое я смог взять на себя.
Этим я себя и вверяю - не публике, а "благоволению" братьев и сестер
моих в Господе; не бесформенному и безликому человечеству, а лично тебе,
душе, читающей строки сии. И веришь ты или не веришь, я уповаю на Того, кто