"Андрэ Нортон, Мерседес Лэки. Проклятие эльфов (Эльфийская дилогия #1) " - читать интересную книгу автора

"Если бы эльфы только знали..." Алара мысленно хихикнула. Эльфы очень
ревниво относились к силе и тянули ее изо всех источников с жадностью
ребенка, стремящегося к сладостям. Но эльфы не умели видеть силовые линии
и не способны были воспользоваться скрытой в них мощью. Это могли
проделать только драконы - да еще люди...
Алара точно не знала, как именно драконы научились пользоваться
чуждой энергией этого мира. Возможно, это произошло потому, что драконы,
хоть и не были местными уроженцами, обладали даром жить в гармонии с любым
миром, в котором оказывались. Эльфы же, чуждые этому миру, не могли ни
чувствовать его энергию, ни пользоваться ею, - так говорил Отец-Дракон. И
происходило это не потому, что эльфы были здесь такими же чужаками, как и
драконы, а потому, что они не делали ни малейших попыток приспособиться к
этому миру. Вместо этого они решили приспособить мир под себя.
Что же касается людей, то те несчастные, что еще сохранили
способность чувствовать силу, понятия не имели, как ею пользоваться. А
если хозяин узнавал, что его раб обладает подобным даром, человека ждала
немедленная смерть, на арене или в руках надсмотрщиков. Эльфы не терпели
магических талантов у своих слуг.
И все же одаренные люди продолжали рождаться, словно сама земля
нуждалась в них.
"Любопытная мысль. Впрочем, теперь..."
Алара решила обдумать эту мысль попозже, а пока продолжила ткать
магическое плетение, приспосабливаясь к поднимающемуся из бассейна потоку
магии и черпая в нем силу. Драконица явилась сюда с определенной целью, и
праздные мысли об эльфах и людях могли подождать, пока Алара не управится
с делами.
Она извлекла из источника еще некоторую порцию силы и сплела из нее
тонкую паутину. Эта паутина сверкала - правда, сверкание было заметно лишь
для внутреннего зрения, - и пьянила, подобно искристому вину. Алара любила
пить такое вино, когда принимала эльфийский облик. Потом Драконица вобрала
силу в себя и стала заворачиваться в эту паутину, пока не закуталась в нее
от носа до кончика хвоста и не засверкала, словно мираж. Напряжение
возрастало. Алара пила силу, пила и удерживала ее в себе, пока не
почувствовала, что больше не может, что еще глоток, и она лопнет, как
переполненный водой бурдюк.
"Пора", - подумала Драконица и почувствовала, как рябь изменений
волной двинулась от ее хвоста, прошла по телу, оставляя за собой...
Камень.
Но необычный камень. Камень, рожденный в огне, застывший гнев
вулкана, остекленевшая кровь из сердца мира. Вот наибольшее приближение к
огню, доступное для какого бы то ни было живого существа.
В мгновение ока Алара преобразилась. Больше не было свернувшейся на
солнышке драконицы. На ее месте, в песчаной ложбинке, лежал обсидиановый
валун, смутно напоминающий очертаниями дракона, такой же гладкий и
обветренный, как и камни стоящей рядом стены. Его сухая черная поверхность
впитывала и поглощала жгучие солнечные лучи.
Теперь Алара могла расслабиться и позволить своим мыслям течь, куда
им заблагорассудится. Она преображалась четыре раза. Первый раз - в
ледяного орла. Эти существа размером почти с дракона живут высоко в небе и
даже спят на лету. Второй раз - в беззаботного дельфина, так же слившегося