"Джон Норман. Тарсмен Гора" - читать интересную книгу автора

в результате приглашения. Очевидно, их выпускали на волю как животных в
заповедник или рыб в воду. Их предки могли быть халдеями, кельтами,
сирийцами, англичанами, доставленные в этот мир в разное время из разных
цивилизаций. Но их дети, конечно, становились простыми горийцами. За века
почти все следы происхождения горийцев исчезли. Но меня радовали
английские слова в горийском - такие как "топор" или "корабль". Многие
выражения были определенно греческого или немецкого происхождения. Если бы
я был лингвистом, то несомненно обнаружил бы множество параллелей и
заимствований, грамматических и лексических, между горийским и земными
языками. Земное происхождение не принадлежало к Первому Знанию.
- Торн, - спросил я однажды, - почему это не принадлежит к Первому
Знанию?
- Разве это не очевидно? - спросил он.
- Нет.
- Ага! - сказал тот, и медленно закрыв глаза, пробыл в этом состоянии
около минуты, видимо подвергая эту мысль всестороннему обследованию.
- Вы правы, - сказал он наконец, открывая глаза. - Это не очевидно.
- Что же нам тогда делать?
- Продолжать занятия, - ответил Торн.
Кастовая система была достаточно эффективна, воздавая каждому по
заслугам, но я относился к ней отрицательно по этическим причинам. Она
была слишком жестокой, особенно в отношении к выбору правителей и знанию.
Но куда более печальным было то, что эта система предусматривала рабство.
Было лишь три группы, лежащих вне кастовой системы - раб, изгнанник и
Царствующий Жрец. Человек, который отказался от своего образа жизни или
желает сменить касту без разрешения Совета Высших Каст, автоматически
становится изгнанником и подлежит смерти.
Девушка, которую я встретил в первый день моего пребывания на
планете, была рабыней, а то, что я принял за украшение - символом рабства.
Другой символ - клеймо - был скрыт под одеждой. Если бы раб и снял
ошейник, все равно он не смог бы уничтожить клейма. Эту девушку я больше
не видел. Не знаю, что с ней случилось, я не спрашивал об этом. Один из
первых уроков, усвоенных мной на Горе, учил не интересоваться судьбой
рабов. Я решил подождать. От одного из писцов я узнал, что рабы не могут
давать свободным советы, ибо это может повредить ему, и ничто не может
принадлежать рабу. Была бы моя власть, я ликвидировал бы такое
несправедливое устройство, и даже сказал об этом отцу, но он ответил, что
на Горе есть много вещей и похуже, чем рабство.


Копье с бронзовым наконечником без всякого предупреждения с
ошеломляющей скоростью полетело мне в грудь, тяжелое древко вращалось на
лету, как хвост кометы. Я уклонился, лезвие рассекло мою тунику, порезав
кожу, и вошло в деревянную стену за мной на 8 дюймов. Если бы я не
увернулся, оно проткнуло бы меня насквозь.
- Он достаточно быстр, - сказал мужчина, бросивший копье. - Я беру
его.
Так я познакомился со своим учителем военного искусства, который
оказался моим тезкой. Я буду звать его Старшим Тэрлом. Это был белокурый
бородатый гигант, похожий на викинга, с жесткими голубыми глазами,