"Джон Норман. Тарсмен Гора" - читать интересную книгу автора

установил стрелку температурного устройства. Мало кому нравится нежиться в
ледяной постели. К горийским приборам для отрывания смертных от их
постелей я относился столь же неодобрительно, как и к будильникам на
Земле. Кроме того, голова моя гудела, как бронзовый щит после удара
копьем, и этот гул вытеснил все воспоминания, вроде вчерашнего покушения
на мою жизнь. Планета может перевернуться, но человек всегда остановится,
чтобы вынуть камешек из ботинка. Я сел, скрестив ноги, на циновке, которая
снова нагрелась. Потом заставил себя встать и плеснуть воду из чаши для
умывания себе в лицо.
Я кое-что помнил из предыдущей ночи, но не многое. Мы вместе со
Старшим Тэрлом обошли множество пивных в разных цилиндрах, и помню, как
беззаботно прогуливались, распевая непристойные лагерные песни, по узким -
в ярд шириной - мостикам между цилиндрами бог весть на какой высоте.
Кое-где она достигала тысячи футов. Слишком много мы выпили
ферментированного варева, хитроумно приготовленного из желтого зерна,
са-тарна, и называющегося пага-са-тарна - Наслаждение Дочери Жизни -
сокращенно "пага", и к которому я вряд ли больше притронусь. Помнил я и
девушек в последней таверне (если это была таверна), соблазнительных в
своих танцевальных нарядах, рабынь наслаждения, выращенных как животных
для удовлетворения страсти. Если и были прирожденные рабы и прирожденные
люди, как уверял меня Старший Тэрл, то это были прирожденные рабыни. Было
невозможно принять их за что-нибудь другое, если они этим и были, и где-то
сейчас они неохотно просыпаются, чтобы вымыться. Особенно мне запомнилась
одна, с гибким телом гепарда и черными волосами, разбросанными по
коричневым плечам, запомнились браслеты на ее запястьях, их звон в ее
спальне, где мы пробыли гораздо больше того часа, за который я заплатил. Я
выгнал эту мысль из своей раскалывающейся головы, сделал неудачную попытку
вызвать чувство стыда, и накинул тунику. Тут в комнату вошел Старший Тэрл.
- Мы идем в Зал Совета, - сказал он.
Я пошел за ним.
Зал Совета представлял собой комнату, где избранные представители
Высших Каст Ко-Ро-Ба собирались на свои встречи. Такие залы были в каждом
городе. Это был широчайший из цилиндров, и высота потолка в зале превышала
обычную в шесть раз. Потолок был освещен чем-то вроде звезд, а стены
раскрашены в пять цветов - белый, голубой, желтый, зеленый и красный -
цвета каст. Каменные скамьи членов Совета вздымались пятью величественными
ярусами, каждый для определенной касты, и были окрашены в соответствующий
цвет.
Нижний ярус, самый удобный, белоснежного цвета, занимали Посвященные,
истолкователи воли Царствующих Жрецов. Далее, по порядку, шли голубой,
желтый, зеленый и красный, занятые представителями Писцов, Врачей,
Строителей и Воинов.
Торн, как я заметил, не присутствовал на втором ярусе. Я улыбнулся
про себя. "Лично я, - говорил он, слишком практичен, чтобы участвовать в
правлении, чреватом опасностями." Вероятно, если бы город осадили, Торн не
заметил бы этого.
Я был рад тому, что моей касте, Касте Воинов, был отведен последний
ярус. Была бы моя воля, я бы вовсе не относил воинов к Высшим Кастам. С
другой стороны, я считал, что Посвященные тоже сидят не на своем месте,
ибо они полезны обществу даже меньше воинов. Воины, по крайней мере могут