"Джон Норман. Цари-жрецы Гора" - читать интересную книгу автора

- Твоим гостем? - переспросил я.
- Да, - выпалил Парп, посматривая вправо и влево. - До того времени,
пока не придет пора тебя уничтожить.
Я стоял молча.
- Да, - повторил он, глядя на меня, - пока не придет пора тебя
уничтожить.
Он смотрел на меня сверху вниз в надвигающейся тьме зала
царей-жрецов, и зрачки его глаз на мгновение сверкнули, ярко, как
расплавленная медь. И я понял, что не ошибся. У него глаза не такие, как у
меня, как у других людей. Я понял, что Парп не человек.
Снова послышался звук большого невидимого гонга, глухой, раскатистый,
отдающийся в огромной зале царей-жрецов.
С криком ужаса Парп последний раз дико оглядел зал и скрылся за
спинкой трона.
- Подожди! - закричал я.
Но он исчез.
Осторожно косясь на кольцо, я обошел его по периметру и оказался за
троном. Ни следа Парпа. Я обошел вокруг всего кольца и снова остановился
перед троном. Взял шлем и бросил его к помосту. Он шумно покатился по
ступенькам. Я пересек кольцо: по-видимому, после ухода Парпа сделать это
можно.
Снова прозвучал далекий гонг, и снова зал царей-жрецов, казалось,
наполнился зловещими отголосками. Это был третий удар. Я удивился тому,
что Парп так испугался ударов гонга, наступления ночи.


Я осмотрел трон и не нашел за ним ни следа двери. Однако я знал, что
выход существует. Хоть я и не касался Парпа, но был уверен, что он так же
осязаем и материален, как вы или я. Он просто не мог исчезнуть.
Снаружи наступила ночь.
Сквозь купол я видел три луны Гора и яркие звезды над ними.
Они прекрасны.
Повинуясь порыву, я сел на большой трон в зале царей-жрецов, достал
меч и положил его себе на колени.
И вспомнил слова Парпа:
- Пока не придет время тебя уничтожить.
Я почему-то рассмеялся, и мой смех был смех воина Гора, бесстрашный,
могучий, он раскатился в одиночестве и пустоте зала царей-жрецов.



5. ВИКА

Я пришел в себя от успокаивающего прикосновения губки ко лбу.
Схватил руку, державшую губку, и обнаружил, что это рука девушки.
- Кто ты? - спросил я.
Я лежал на спине на большом каменном возвышении, примерно в
двенадцать квадратных футов. Подо мной, спутанные и переплетенные, тяжелые
спальные шкуры, толстые меховые покрывала, многочисленные простыни алого
шелка. На возвышении разбросано также несколько желтых шелковых подушек.