"Джон Норман. Рабыня Гора ("Гор" #11) " - читать интересную книгу автора

подветренной стороне скалы. Интересно, в какую сторону здесь чаще всего дует
ветер? Может, пластину с цепью специально расположили так, чтобы защитить от
ветра прикованную к скале узницу (которой неожиданно оказалась я)? Я
вздрогнула.
Одна. Совершенно голая. Я, хрупкая, белокожая, прикована цепью к
огромной скале среди бескрайней равнины.
Я глубоко вздохнула. Никогда еще в мои легкие не вмещалось столько
воздуха. И хоть шею сжимал ошейник, я откинула голову назад. Закрыла глаза.
Жадно пила этот воздух. Разве опишешь это чувство? Разве объяснишь тому, кто
сам такого не изведал? Так просто - каждый вдох дарит радость. Воздух чист и
прозрачен. Свежий, бодрящий, он кружил голову, искрился, пьянил живительным
кислородом. Дивный воздух, еще не отравленный губительными людскими
испарениями, ядовитыми дымами заводов и автомобилей,- воздух юного мира, не
знающего непрошеных сомнительных даров цивилизации. Тело переполняла
ликующая радость жизни. Всего лишь глоток чистого кислорода - и вот, почти
мгновенно, обострились все чувства и мысли. Кому не доводилось вдохнуть
воздух чистого, не тронутого цивилизацией мира, тому меня не понять. Да и
тот, чье тело знает лишь этот воздух, тоже, пожалуй, подобной радости не
оценит. Если ты не дышал здешним воздухом - радость жизни тебе незнакома.
Но я одна. И мне страшно.
Я - в неведомом мире, огромном, незнакомом, чистом, сияющем и пустом.
Вокруг - бескрайние луга. Я и не знала, что у травы есть запах. Такой
свежий, чудесный. Как обострились все чувства! От избытка кислорода кровь
быстрее бежит по жилам. Вдруг обнаружилось: я различаю запахи, что прежде от
меня ускользали; я словно открыла для себя новое измерение. Я и сейчас
думаю, что здесь моему телу нет нужды сражаться с окружающим миром, гнать
его от себя, беречь от него сознание - чтобы не свел с ума. Этот мир так
чист, не затронут загрязнением - вот где человек может слиться с природой,
не прятаться от нее за крепостными стенами, не чувствовать себя чужаком,
который крадется, не смея вздохнуть, под покровом ночной темноты по
вражескому стану. В здешнем кристально чистом воздухе зрение тоже стало
острее. Здесь я вижу дальше и отчетливее, чем в родных краях, среди клубов
смрадного дыма. Как же далеко меня занесло от такого знакомого серого
загаженного мира! А ведь и там бывали дни, когда воздух вдруг радовал
чистотой, я надышаться не могла его свежестью. Как же мало я знала тогда!
Как была глупа. В том воздухе просто оказывалось чуть меньше дыма, чуть
меньше смрада - это выглядело лишь напоминанием о том, каким может быть мир.
Обострился и слух. Вот, легко касаясь травы, пробегает по равнине ветерок,
колышет поблескивающие в солнечном свете былинки. Даже цвет стал ярче,
глубже, насыщеннее. Живая, буйная зелень травы, глубокая голубизна неба -
неужели бывает такое небо на свете? Облака - белые, четко очерченные -
вздымаются в вышину, мгновенно, точно Протей, меняют форму, несутся, гонимые
ветром, то выше, то ниже, то медленно, то быстро, то парят огромными
величественными белыми птицами, плывут по небесной реке. Обнаженное тело
тронул ветерок. Я вздрогнула. Во всем теле, в каждой его клетке пульсировала
жизнь.
Страшно.
Я взглянула на солнце. Посмотрела по сторонам, вниз, вдаль.
Теперь я осознавала - ясно, как никогда прежде,- что-то во мне не так.
По-новому ощущается тело, его движения. Похоже, чуть изменился вес. Я гнала