"Если бы я был вампиром" - читать интересную книгу автора (Кош Алекс)

Глава 8

Мне так не хотелось просыпаться, но всё же пришлось. Я осторожно открыл глаза, и меня ослепил невероятно яркий свет. Едва не вскрикнув, я зажмурился.

— О! Он пришёл в себя.

Знакомый голос, женский к тому же. Люблю знакомые красивые женские голоса.

— В себя пришёл? Позовите сюда Нестерова. Да, и не забудьте прикрыть за собой дверь, — а вот это сказал уже незнакомый мужской голос.

— Виктор, ты как себя чувствуешь?

Опять женщина.

Голос-то какой приятный, вот только глаза к свету привыкнут…

— Э-э-э… Ух, как будто по мне машина проехала… раза три… туда-сюда.

Да и голова болит… и руки… и ноги… и вообще всё болит.

— А вы близки к истине. Вот только если бы это была машина, то вы бы наверняка смотрелись куда лучше, — сказал мужской голос со смешком.

— Вот спасибо-то, успокоили.

Что же там произошло? Последнее, что я помню — это как мир взрывается болью, а я лечу вверх тормашками.

— Лидочка, посмотри, чтобы никто не подходил к двери, а мне надо поговорить с героем.

Это я-то герой?

По всей видимости, он тут главный, раз уж распоряжается.

Глаза мои наконец привыкли к яркому свету, и я успел увидеть силуэт Лиды, закрывающей за собой белую дверь. Вся обстановка помещения, в котором я валялся, была весёлого белого цвета. Кажись больница, вот только что я тут делаю? Мне бы в морге уже давно валяться… дело-то уже в общем-то привычное.

— Ну что ж, я так подозреваю, что у вас много вопросов ко мне. Я прав?

Конечно, прав, вот только мой мозг сможет обрабатывать информацию, и я сразу всё спрошу. Мне бы только денька два поспать.

— Впрочем, давайте я сам начну рассказывать, а вы по ходу можете задавать вопросы. Да, главное не уснуть.

— Конечно…

Я рассмотрел своего собеседника и убедился, что до этого его нигде не встречал. Сухое лицо явно военного человека и коротко стриженные тёмные волосы, тронутые сединой, других особых примет не наблюдается. Совершенно ничем не примечательная внешность.

Подозрительно всё это.

— Итак, начнём с представления. Я Сергей Иванович. Фамилия моя вам ничего не скажет, так что её мы опустим. — Тут я едва сдержался, чтобы не засмеяться. Кого он там опускает-то? — С некоторого времени я являюсь одним из создателей и управляющих организацией, мы называем её Агентством, занимающейся поиском и слежкой за новыми изобретениями, которые могут быть опасны для людей, страны, да и всего мира…

— За оружием, короче, — вставил я, желая показать, что ещё не уснул.

— Да, и за оружием тоже. Но речь сейчас не об этом. Вас, наверное, интересует, что происходило с вами в последнее время.

— Вообще-то хотелось бы узнать. А вы можете всё объяснить?

— Да, как ни странно, я действительно могу объяснить почти всё. Более того, я должен извиниться, но во всём, что произошло, виноват я и моя организация.

Та-ак. Это уже интересно.

— Но прежде чем начать, я хотел бы задать вам один вопрос, который меня уже давно интересует: вы не могли бы мне рассказать, что с вами произошло в ту памятную поездку в Киев?

А говорил, что всё знает.

— Конечно. Я сел на поезд, кажется, в восемь утра, в поезде я сидел и читал Барбару Хембли, книга такая про вампиров, мне как раз заказали статью на эту тему, и я последнюю неделю обогащался знаниями…

Когда я начал рассказывать события той памятной ночи, Сергей Иванович долго пытался сдерживать улыбку и оставаться серьёзным, но потом не выдержал и расхохотался. На его смех тут же заглянула Лида.

— Вы что тут делаете? — подозрительно осведомилась она, при этом стараясь не смотреть мне в глаза. — Вы его не слишком тут развлекайте, ему всё же не стоит пока напрягаться.

— Конечно, больше не буду, — честно пытался успокоиться Сергей Иванович. — Нет, надо же до такого дойти. Вампир. Хех. Не, ты только послушай — вампир. Ой не могу, — и он вновь расхохотался.

— Хм. О чём это он? — всё же посмотрела на меня озадаченная девушка.

Мне оставалось только пожать плечами.

Когда дверь за Лидой вновь закрылась, Сергей Иванович всё же успокоился.

— На самом деле это весьма интересный научный факт. Я уверен, что доктор, когда придёт, будет очень заинтересован и ещё помучает вас вопросами недельку-другую.

— Мне не жалко, вот только когда мне объяснят всё, что произошло?

— Конечно, конечно, — опомнился Сергей Иванович. — Во-первых, ни в каком Киеве вы не были. Во-вторых, вы уж точно никакой не вампир, вампиров вообще не существует и никогда не существовало.

— Совсем-совсем? — глупо спросил я.

— Совсем-совсем. Вообще, всё произошедшее объясняется сугубо научно и издавна практиковалось как нами, так и многими другими, не всегда законными, структурами.

— А. Ну-ну… — недоверчиво пробормотал я. — И как же вы объясните то, что я ещё жив, несмотря на то что в меня всадили с десяток пуль?

— А вот это буду объяснять не я, а специалист. Его-то мы, собственно, и ждём. Пока же я расскажу о тех людях, с которыми вы три дня назад поспорили в здании дискотеки.

— Когда?! Три дня назад?!

Сказать, что я удивлён, — это ничего не сказать.

Сергей Иванович опять рассмеялся:

— А ты как думал? Даже такой живчик, как ты, не способен восстановиться за один день. Это тебе не царапины заживлять.

— Ага! — обрадовался я. — Значит, вы не отрицаете факт того, что у меня раны быстро заживают?

— Не отрицаю, но попрошу меня не перебивать.

— Конечно, — отозвался я. — Только давайте перейдём на «ты».

— Хорошо. Итак, — Сергей Иванович ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Ты, скорее всего, даже не догадываешься, что часто работал на наше Агентство. Писал для нас статьи и переводил некоторые документы, но дело не в этом. Просто ты заинтересовал некую подпольную организацию. Не из-за твоей исключительности, просто живёшь ты один, выходишь не так часто и работаешь на дому. Твоя пропажа никого бы не взволновала, а друзей у тебя мало, да и забыли бы они тебя быстро. Им как раз в сжатые сроки нужен был переводчик, и кроме тебя никого они так быстро найти не могли. А мы не могли упустить такую удобную возможность внедрить к ним своего человека.

— Своего?! — чуть не выкрикнул я.

— Понятие «своего» нынче сильно изменилось. Есть гипноз, с помощью которого можно заставить человека делать то, что нужно, а сам он об этом знать не будет, — спокойно продолжил Сергей Иванович. — Поэтому мы и придумали эту твою поездку в Киев. Конечно, в Киеве ты не был, мы просто вытащили тебя из поезда и провели обработку. Гипноз довольно странная вещь, он непредсказуем. Это только по телевизору человеку под гипнозом говорят, что он курица, и он тут же начинает кудахтать. На самом деле результат гипноза сугубо индивидуален. Вот как в твоём случае: тебе внушали нечто типа того, что в Киеве ты заболел чем-то вроде ветрянки и провалялся в больнице, а чтобы по приезде ты не выходил некоторое время из дома и ни с кем не общался, тебе внушили, что ты заразный. Кто бы мог подумать, что выйдет совершенно иное. А всё из-за какой-то книги.

Я тихо начал закипать. Это значит — меня, как игрушку, не спросив, взяли, загипнотизировали и внушили, что я вампир. Вернее, даже не вампир, а просто заразный больной, уж не знаю, что хуже.

— А как же отражение? Его же не было в зеркале, — произнёс вслух я.

— Это тоже результат гипноза. Получить его ещё проще, чем закодировать от пьянства, — ответил Сергей Иванович.

— Хорошо, а как же регенерация, и скорость реакции, и ещё эти… чудовища?! Спросите у Лиды, она же сама их видела. Или это тоже гипноз?! — не успокаивался я.

— Нет, это не гипноз. Всё это результат действия перстней. Собственно, мы и ждём человека, который их исследовал.

В дверь постучали, и вновь показалась Лида. Красивая она всё-таки, вот только место работы явно портит её в моих глазах.

— Сергей Иванович, пришёл Нестеров. Пускать?

— Конечно.

В дверь зашёл здоровенный мужик. Если я считал, что Хаз здоров, то уж этот-то был ещё здоровее. И это учёный?!

— Здравствуйте, Сергей Иванович, — звучным басом произнёс учёный. — Приятно познакомиться с вами, Виктор. Голова не болит? Или, может, в глазах красные пятна? Такое бывает после углублённого гипноза примерно в течение года.

Углублённого?! Ах вы, Франкенштейны недоделанные!

— Голова болит и в глазах красные пятна. Такое бывает после десятка пуль, попавших в голову, — неприветливо ответил я.

Нестеров неожиданно расхохотался.

— Ну вот, а вы говорили, что будет злиться, а он даже шутит.

— Я как раз подошёл к перстням. Не продолжите за меня, доктор?

— Конечно, с удовольствием. Перстни, это удивительнейшая система, — с ходу продолжил Нестеров. — Она включает в себя столько всего, что так сразу и не перечислишь, да всего мы и не знаем. Начнём с того, что, однажды его надев, его уже не снять до конца жизни, он врастает в палец нейроконтактами.

— Нейро… чем? — ляпнул я.

— Не перебивайте, пожалуйста, — попросил учёный. — Можно, конечно, отрезать палец или руку, но нервная система не выдержит потери перстня, и человек всё равно умрёт. Далее, нами было найдено два совершенно идентичных комплекта перстней: зелёный и красный, в каждом по тринадцать перстней. Они ничем не отличаются, кроме того, что каждый из них обладает специфическими свойствами наряду с теми, что присущи всем. Регенерация тканей, повышение выносливости, это даёт любой перстень, а вот телекинез, чтение мыслей, сверхскорость и другие (которые мы сами до конца не изучили) дают отдельные перстни…

— Но я же ведь читал мысли и пользовался телекинезом, да и сверхскоростью, кажется, тоже, — размышлял вслух я.

Мужчины удивлённо уставились на меня, а учёный даже не обратил внимания на то, что я его перебил.

— …Да?! Но это всё меняет. — А затем он немного подумал и, видимо придя к выводу, что не всем моим словам в данный момент стоит верить, продолжил: — Как мы предполагаем, существование комплектов объясняется тем, что перстни связаны между собой. В теории каждый носитель перстня может общаться с другими с помощью мысли. Вообще, всё управление перстнями сводится к контролю своих мыслей и их направлению на определённые действия. Но это очень непросто — быть полностью сосредоточенным, поэтому мы в наших опытах, да и те, кто украл эти перстни, управляли ими не мыслью, а инстинктами. Инстинкты не менее сильны, чем мысли, но при этом более управляемы. Есть ещё возможность управлять подсознанием, но тут и вовсе ничего не предскажешь, мало ли что находится у нас в подсознании. Собственно регенерация и является результатом работы инстинктов организма, который стремится быстрее залечить раны. То же с силой и повышением выносливости, а вот другие свойства не поддаются управлению инстинктами, потому что намного сложнее. Поэтому нам особенно интересен ваш случай. Вы ведь, как выяснилось, — он с лёгким недоверием посмотрел мне в глаза, — смогли использовать разные свойства, которые, как мы раньше думали, присущи лишь отдельным перстням. Жаль, что один комплект перстней украли, он бы весьма пригодился в опытах… Впрочем, чего уж теперь говорить… я выдвинул новую теорию: я считаю, что все перстни совершенно одинаковы, а то, что мы получали от них разные свойства — зависело лишь от носителей…

— Прости, что перебиваю, но Виктор мне поведал кое-что весьма интересное, после нашего экспериментального гипноза он решил, что он вампир. Причём произошло замещение памяти, и у него в голове отложились совершенно чёткие воспоминания о его поездке в Киев, где его укусил, не поверишь, вампир, — быстро проговорил Сергей Иванович.

Экспериментальный гипноз?! Нашли себе кролика подопытного, я вам ещё выскажу всё, что о вас думаю. Вот только дослушаю ваши объяснения…

— Да! Тогда понятно то, что он мог использовать именно эти свойства: телекинез, сверхскорость, очень быстрая регенерация… Я полагаю, солнце вам причиняет неудобства? — неожиданно спросил учёный.

— Да, кожа начинает зудеть, — признался я.

— Точно! Вы ещё, наверно, и в темноте отлично видите?

Я согласно кивнул.

— Невероятно! Но ведь есть же ещё жажда крови. И это присутствует?

Я ещё раз кивнул.

— Вот это да! Да это же тема не одной диссертации. Но что же привело к такому действию гипноза? — озадаченно спросил не то себя, не то меня Нестеров.

— Так он же книжку в поезде читал про вампиров и целую неделю изучал материалы, связанные с ними, — вставил Сергей Иванович.

— Невероятно! Это следует тщательно изучить, а вот скажите…

Мне эти восклицания уже порядком надоели, и я решил напомнить о том, что надо бы продолжить рассказ.

— Простите, но вы остановились на том, что перстни украли. Кто их украл?

Учёный поморщился, но всё же ответил:

— Их украли из нашей лаборатории полгода назад. Кто-то с допуском высшего уровня унёс их из лаборатории, убив их носителей, так как по-иному их забрать было просто невозможно.

— Но как же их убили? Я же сам уже умирал, но потом воскрес. Как это объяснить? — встрял я.

— Умирали?! Быть того не может! При смерти мозг перестаёт работать и нечему послать сигнал на перстень… невозможно…

Глядя на уходящего в размышления профессора, я пожалел о том, что затронул эту тему, но тут продолжил Сергей Иванович:

— Кто их украл, мы не знаем до сих пор, но украден был лишь один комплект, как вы уже поняли — красный. Зелёный находится в Америке, и к нему мы доступа не имеем…

Про то, что дома у меня лежит зелёный перстень, я смолчал. Раз не знают, значит, им и не следует знать. По крайней мере пока что.

— …Однако вскоре начались убийства и ограбления, которые можно было объяснить лишь использованием перстней. Через пару месяцев мы вычислили, что перстни находятся в секте поклонников какого-то кровавого бога. Секта была отличным выбором с их стороны, ведь в сектах одни фанатики, и уж они-то (с их фанатичной верой в этого кровавого бога) смогут управлять перстнями лучше других. И в то же время ими самими управлять весьма просто, дескать, бог велел то-то и то-то, и всё — они делают то, что сказано. Мы начали за ними следить и вскоре попытались схватить одного из них, который показался нам наименее опасным. В то время он постоянно ошивался у одного дома, в котором, собственно, вы и живёте. Предположительно, он следил за вами. Зачем вы им нужны, мы не знали, и поэтому решили провести с вами сеанс гипноза, для этого вам и выписали приглашение в Киев. По пути в Киев вам вкололи лёгкий наркотик и на следующей же промежуточной остановке сняли с поезда. После сеанса мы ничего не узнали, вы даже понятия не имели о том, что за вами следят, и вообще не знали ничего ни о перстнях, ни о сектах. Тогда мы решились на серьёзный шаг: попытались взять живым сектанта, который за вами следил. У вас в подъезде произошла стычка и, к сожалению, он был убит, а самое ужасное: кольцо было потеряно…

Не потеряно, а уничтожено. Но этого я им тоже пока не скажу.

— …После этого вас загипнотизировали и вернули домой. Мы ждали дальнейших событий…

Тут очнулся от своих размышлений профессор.

— Вот! Я, кажется, понял. Видимо, ваше оживление является доказательством существования души, которая не умирает с телом. Возможно, душа тоже как-то связана с перстнем, — произнёс он и опять глубоко задумался.

— А может, когда мой мозг умирал, он всё-таки послал сигнал, но перстню потребовалось некоторое время для оживления? — высказался я.

Доктор посмотрел на меня, как на человека, решившего только что как минимум проблему мирового масштаба, и начал обдумывать новую теорию.

Хорошо хоть Сергей Иванович не отвлекался.

— …О том, что произошло в секте, мы знаем от вас. Вечером того дня, когда из здания, в котором располагалась секта, начали выбегать люди, мы попытались их схватить, но ничего не вышло, трудно поймать человека в центре города, если он знает местность как свои пять пальцев. Тогда же мы зашли внутрь и нашли там вас с перстнем на пальце и в жутком физическом состоянии…

В последнее время это моё обычное состояние.

— …Мы перевезли вас в лабораторию и с помощью гипноза узнали всё, что там случилось…

— Да! Ещё одно удивительное явление: кровавый бог, с которым вы встретились. По всей видимости, это субмолекулярное превращение из неживого камня в нечто иное, результат совместного воздействия членов секты. Своей верой и с помощью силы перстней они его каким-то образом оживили, хотя, опять-таки, с уверенностью ничего сказать не могу… — выдал профессор.

— … По всей видимости, вас попытались подвергнуть гипнозу по той же системе, по которой работаем мы, но что-то пошло не так. То, что на вас уже действовали гипнозом, позволило вашему организму выработать некую защиту, которую они пробить не смогли… — продолжал Сергей Иванович.

Я всё же решил задать вопрос, который меня давно уже мучил:

— А откуда вообще эти перстни взялись? Я так понял, что их создавали не вы, иначе бы вы не говорили об их свойствах с таким сомнением.

Сергей Иванович сделал вид, что не услышал, а профессор и вправду не услышал. Я подождал с минуту и был вознаграждён таки ответом на свой вопрос:

— Мы не знаем. На самом деле они лежали на складе нашей лаборатории ещё со Второй мировой. И совсем недавно, всего пару лет назад, мы совместно с американскими учёными смогли частично понять их свойства. Есть множество гипотез, по одной из которых перстни оставили на земле пришельцы, по другой перстни — это то, благодаря чему столь долго жили египетские фараоны. Есть ещё множество теорий, но все они мало доказуемы.

Все на время замолчали: я, переваривая полученную информацию, Сергей Иванович, собираясь с мыслями для окончания своего рассказа, а Нестеров и вовсе углубился в научные рассуждения.

— И вот мы вернули вас домой, — наконец продолжил Сергей Иванович. — Дальнейшее вы знаете куда лучше нас, так как были непосредственным участником событий, а мы лишь наблюдателями. Впрочем, нам известно далеко не всё…

Та-ак, сейчас пойдут расспросы. Лучшая оборона, как известно, нападение, и поэтому я решил опередить его:

— Простите, но как же мне быть с тем, что меня обвинят в убийстве стольких людей, все мои друзья считают меня убитым, да ещё и эти ваши сектанты будут за мной охотиться. И что мне теперь с вашим гипнозом делать? Я же своё отражение по вашей милости уже почти месяц толком не видел!

— А гипноз мы с вас снимем. Вернее, просто перегипнотизируем, — спокойно сказал профессор. — Мы-то уж разберёмся с вашей защитой. А сектанты вас не тронут, у нас есть программа защиты свидетелей, да и пока что вы мне понадобитесь в лаборатории.

Да уж, этот загипнотизирует.

— Не надо мне больше ваших экспериментальных гипнозов! Нашли себе кролика! И лабораторию свою засуньте, знаете куда?! — не выдержал я. — И вообще, я ухожу домой!

Сергей Иванович вскочил.

— Не стоит, вы ещё не до конца поправились.

— Сами говорили, что у меня невероятная регенерация, — возразил я.

Доктор тоже поднялся со стула и встал между мной и дверью.

— Что вы, что вы. Я как специалист говорю, что вам сейчас нужен покой.

— Тоже мне специалист. Да я о перстне больше, чем вся ваша лаборатория, знаю, — усмехнулся я, принимая горизонтальное положение и освобождаясь от гипса, в котором было всё моё тело.

Выражение лица Сергея Ивановича претерпело кардинальные изменения, из приветливого оно превратилось от злости в красное.

— Я сам решу, когда вам можно будет выйти, если вообще можно будет. И учти, у меня тут столько охраны, что тебя пристрелят раньше, чем ты успеешь сказать «мама», — проговорил он, потянувшись в карман, причём, скорее всего, не за сигаретами.

— А это мы ещё посмотрим, — усмехнулся я.

Я, не торопясь, шёл по Красной площади. Глаза мои сильно покраснели от нещадно бьющего в них солнца. Кожа на лице казалась стянутой маской. Причём жгло так, как будто на него вылили кипящее масло. Раньше такого со мной не было. Но приходилось терпеть, потому что тень, как назло, мне не попадалась. Да и нужно было всего лишь дойти до метро.

А больница оказалась в Кремле. Это в ней лечили нашего бывшего президента, может даже, я в его палате лежал. Наверное, всё же не стоило там так буянить. А вообще-то сами виноваты, нашли себе подопытного. Да и к тому же я их не покалечил, а просто вырубил. Профессора лёгким, но действенным ударом в область паха, Сергея Ивановича просто оглушил. Самое неприятное было, когда мне пришлось отключить Лиду. Она ворвалась в палату, едва услышала возню, и мне пришлось, слегка оглушив, связать её одеялом, порванным на полоски. Я честно перед ней извинился, но получил столько оскорблений в свой адрес, что быстро ретировался, конфисковав у охранника, которого тоже пришлось оглушить, защитный костюм «берёзка». И вот теперь я прогулочным шагом шёл домой. Интересно, там уже собрались соседи? Нынче у них это в моду вошло — меня отпевать.

Зря я решил, что меня так просто отпустят. Военные тоже не дураки.

От Красной площади я далеко не ушёл, меня начали окружать ещё на ней, но я этого не заметил, и, когда прошёл до конца ГУМа и свернул за угол, меня попытались поймать.

С двух сторон совершенно безлюдной улицы выехали, шелестя шинами по асфальту, две чёрные «волги» и преградили мне дорогу. Я оказался в тупике. Повернувшись назад, я обнаружил, что на Красной площади уже стоят ряды людей в защитной форме.

И как они успели разогнать всех зевак?

Ряды расступились, и вперёд вышел уже очнувшийся Сергей Иванович.

— Ну что, по-хорошему вернёшься или с шумом? — спросил он, потирая шишку на затылке.

— По-хорошему разойдётесь или разогнать? — в свою очередь спросил я.

Вообще-то, странное дело, раньше за мной никакой кровожадности не наблюдалось. И уж тем более я никогда не дрался. А тут легко оглушаю двух военных, да ещё и спокойно прикидываю, как разогнать взвод солдат. Да я даже в школе никогда ни с кем не дрался. Не умел. Хотя, наверное, это всё из-за боли. Она меня уже откровенно начала бесить, и я понял, что порву любого, кто будет пытаться мешать мне дойти до спасительного метро. Из-за спины главного вышел, слегка пошатываясь, Нестеров.

— Вот он, гад. Давайте, отправьте его опять в больницу, — предложил учёный.

Наверное, я его слишком сильно ударил — обиделся видать.

— Зря вы так, всё равно сбегу от вас, — сказал я, ища взглядом, куда бы рвануть.

Сергей Иванович посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— Всё равно без нас тебя убьют. Сектанты, в отличие от тебя, могут управлять своими способностями в полной мере.

В этом он был прав, вот только в полной ли мере? Кто вообще знает эту меру?

— А может, я сам разберусь? — возразил я.

Тут появилась Лида. Она зло посмотрела на меня и что-то тихо сказала главному. Тот кивнул, и Лида пошла в мою сторону.

— Ну что теперь собираешься делать? — спросила она, подойдя ко мне.

Хороший вопрос.

— Вот щас размету ваши взводы и пойду домой пить чай, — ответил я.

Я не стал признаваться, что кроме чая у меня дома больше ничего и нет.

— И с чем ты собрался выступить против вооружённых автоматами спецназовцев и снайперов? — осведомилась она, показав рукой сначала на ряды зелёненьких, а потом на ближайшую крышу.

Вот о снайперах я не подумал — это минус.

— Что-нибудь придумаю, но в лабораторию я не пойду, это факт.

— Тогда у меня есть предложение. Мы тебя отпускаем домой, но пять раз в неделю, по будням, ты будешь приходить к Нестерову в лабораторию, скажем… на работу. И у твоего дома постоянно будет вестись слежка. Согласен?

Сейчас я был согласен на всё, лишь бы уйти в тень. Но сразу сдаваться не хотелось.

— Можно подумать?

— Да. Пару секунд, — ответила Лида.

Какая она однако ж злая, а? Но зато красивая…

— Хорошо, — просто ответил я, — только пусть не очень светятся эти ваши шпионы, а то на меня и так уже косо смотрят наши правоохранительные органы.

— Ну, с этим-то мы как-нибудь разберёмся, — улыбнулась она. — Значит, всё хорошо, пойду скажу Сергею Ивановичу, что все в порядке.

— Жаль, что ты работаешь на органы, — вдруг сказал я.

На самом деле я ничего такого говорить не хотел, но как-то вырвалось.

Она ещё раз улыбнулась, как мне показалось, слегка грустно, и пошла к стоящим в стороне главному и профессору. Нестеров всё ещё оживлённо жестикулировал и, по всей вероятности, объяснял Сергею Ивановичу, что отпускать меня нельзя, а надо запереть в камере и ключ выкинуть подальше.

Но всё же его предложение не прошло, и спецназ отпустили восвояси. Не прошло и пяти минут, как на улице не осталось никого, кроме профессора, главного и Лиды. Они не спеша и немного опасливо подошли ко мне.

— Вас подвезти домой? — спросил Сергей Иванович.

Опять на вы перешёл, значит, никаких дружеских разговоров больше не будет. Как жаль, а мы могли бы стать друзьями… Бред!

— Да нет, спасибо, я уж как-нибудь сам, ножками, — махнул я рукой в сторону, в которой, по моему мнению, находилось метро.

Профессор решил просто молчать и зло смотреть на меня из-под чёрных бровей.

— Ну, тогда мы за вами заедем завтра, надо же вам отдохнуть после таких событий хоть денёк, — смилостивился главный.

— У меня есть ещё один вопрос, — неожиданно вспомнил я. — А кто мне глаз в квартире нарисовал?

— Глаз? — удивился Сергей Иванович. — Какой глаз?

Вроде бы он не врал, он и вправду не знал, что за глаз.

— Ну, я тогда пойду? — зачем-то спросил я.

Сергей Иванович замялся. Видимо, его смущали мои красные глаза и лёгкий нервный тик в уголке глаза, который только что появился от уже порядочно надоевшей боли.

— Идите… Может, вас всё же подвезти?

— Боитесь, что я сбегу? — горько усмехнувшись, спросил я. — Не волнуйтесь, мне некуда бежать, да и жизнь мне моя слишком нравится, чтобы её бросать из-за каких-то лабораторных крыс.

Профессор ещё больше засопел, но промолчал.

— Ну, тогда до встречи, Виктор, — сказал главный и, повернувшись, не торопясь пошёл по Красной площади, засунув руки в карманы брюк.

Учёный повернулся и, напоследок одарив меня злым взглядом, пошёл за ним. Лида тоже хотела уже пойти с ними, но вдруг обернулась и посмотрела на меня. Я сделал вид, что меня дико заинтересовала пролетающая мимо ворона. Лида повернулась и пошла за уходящими сослуживцами.

Я её окликнул.

— Да? — тут же повернулась она.

— За мной ещё стихи… — напомнил я.

Когда я уже ехал в метро, то понял, что не надо было отпускать её с ними. Но я же слишком гордый! Теперь не смогу смотреть своему отражению в глаза — стыдно. Правда, я его всё равно не увижу.

Я посмотрел на дверь, в которой отражались все пассажиры, кроме меня. Мне было интересно, как теперь выглядит моё лицо и глаза. Как только я вошёл в метро, боль тут же прошла. А спустя пару минут лицо вновь стало мягким, а глаза стали нормально видеть. Только нервный тик продержался чуть дольше, но потом и он пропал.

Как мне объяснил профессор, виноват в этом только я сам. Гипнотизёры, блин. Но я же ведь теперь знаю, что не вампир, что это всё просто результат гипноза. Я посмотрел на стекло и начал повторять, что я не вампир, что вампиров не существует. К своей станции я подъехал с кое-какими результатами — я сумел увидеть в стекле своё левое ухо. Оно появилось на пару секунд, но потом вновь исчезло. Как там говорил этот учёный… Полный контроль? Где-то я это уже слышал. Вот только где? Ну конечно! Мне же что-то такое говорил этот учитель кунг-фу… Надо бы к нему обратиться, тем более он обещал бесплатные уроки.

Мимо меня прошла красивая девушка, и я уже привычно проводил её кровожадным взглядом. Едва я заметил это за собой, как тут же всё прошло и мне стало противно. И я бы смог выпить из неё кровь?! Нет, однозначно, надо идти и учиться управлять самим собой. Иначе скоро всё станет совсем плохо. На солнце я больше не выйду, потому что в следующий раз я могу и в правду сгореть.

А вот интересно, почему жажда у меня особенно сильно проявляется, когда я смотрю на шею девушек? Больше напоминает не вампиризм, а извращение какое-то.

Выйдя на своей станции, я огляделся по сторонам. Ведь наверняка же за мной послали кого-нибудь, чтобы я не сбежал. Но пока вроде никого не видно, посмотрим…

В метро я купил газету и, наплевав на всё, закрыл ею лицо и сделал козырёк. Глаза всё равно слезились, но намного меньше. А жгло только кисти рук, которыми я держал газету. Больно, конечно, но по сравнению с лицом это проело таки мелочь.

Подойдя к своему дому, я, вопреки ожиданиям, не увидел ничего необычного. Никто не толпился возле моего подъезда, да и в подъезде никого не было, как было видно снизу.

Я вошёл, выбросил газету, тихо поднялся по лестнице и тут вспомнил, что ключи-то остались в вещах, которые, в свою очередь, были в больнице. Не возвращаться же туда. И вот, когда я уже почти решил лезть через балкон (в конце-то концов, что со мной может случиться? ну упаду, ну встану и попробую ещё раз), дверь моей квартиры отворилась, и из неё выглянул Чиж.

— О! А вы к кому? — нагло спросил он.

— К себе, — недолго думая, ответил я. — А вы?

— Та же фигня, — радостно ответил он и бросился обниматься.

— Ты чего это? — удивлённо спросил я, когда он перестал мять мои и без того больные кости.

— Больной ты наш, — умилённо сказал он. — Лана! Пришло.

Тут из кухни выскочила Лана.

— Виктор!

Сеанс активного обнимания был повторён.

— Да что вы все? И вообще, что вы тут делаете? — удивлённо спросил я, заходя в свою квартиру.

— Так нам же Лида утром позвонила и сказала, что ты сегодня домой из больницы вернёшься.

Так это что же выходит? Она знала, что я сбегу, и всё предвидела заранее?

— Тебя же ранили тогда на дискотеке. Как ты на пулю-то нарваться умудрился? И вообще, как ты мог связаться с этими бандитами? Лида рассказала нам, что ты им деньги должен был, — нахмурился Чиж. — Ты скажи, если нужны деньги, мы что-нибудь придумаем.

— Спасибо конечно, но всё уже устроено, — чуть не прослезился я.

Приятно всё-таки.

— А что это ты в форме? В армию собрался? — неожиданно спросил Чиж, оглядев меня с ног до головы.

— Ага, мало мне приключений на мою пятую точку, — ехидно ответил я. — Вот армия-то сделает из меня человека, как говаривал мой дед.

— Да, вообще, армия — это школа жизни, — нравоучительно сказал Чиж, который в жизни не подтянулся-то ни разу.

— Вот только я эту школу лучше заочно пройду, — ответил я, снимая ботинки.

Какие же они неудобные, высокие, пока расшнуруешь, три раза упадёшь. Я пошатнулся и вправду едва не упал. Сняв всё-таки обувь, я облокотился о стенку и попытался совладать с окружающим миром, который вдруг пришёл в движение. Головокружение через пару секунд прошло, но слабость всё же осталась.

— Эдик, он же еле на ногах стоит, отстань, — тут же заметила моё состояние Лана. — В общем, мы пока пойдём, а ты поспи. Завтра днём мы ещё зайдём тебя проведать, а лучше вечером в клуб приходи.

Хорошая мысль, сон — это то, что мне нужно.

— О’кей, — ответил я.

Собираясь на выход, они мне рассказали, что приходил электрик и сказал, что, пока не поработает сантехник, он ничего сделать не может. Потом приходил сантехник и сказал, что не будет ничего делать, пока не починит проводку электрик. В результате так ничего и не починили, и придётся ждать, когда они придут вдвоём.

— До завтра, — сказал я ребятам, закрывая дверь.

Однако ж сколько ещё сюрпризов меня ждёт? И как всё-таки Лида узнала, что я очнусь именно сегодня и сегодня же вырвусь домой? Надо будет у неё спросить при первой же возможности.

Я прошёл в комнату и чуть не подскочил, на меня вылупился всё тот же глаз.

Мне кажется, что теперь он смотрел насмешливо. А я уже отвык от него, так и заикой можно остаться вообще-то.

— Ну тебя… — сказал я ему и добавил укоризненно: — Так и будешь тут зыркать? Лучше бы чем полезным занялся, воров бы пугал, а то мне тут компьютер сломали, а ты ни слухом, ни духом.

Ему, естественно, всё было глубоко по фигу.

Кстати, надо же позвонить Чину Кхо и узнать про занятия. Раз уж решил, то не нужно тянуть, а то раздумаю ещё.

Я взял со стола визитку тренера, хорошо, что я её выложил из кармана брюк, перед тем как идти на дискотеку, и набрал его номер. Долго никто не подходил, но потом в трубке раздался знакомый спокойный голос:

— Я вас слушаю.

— Здравствуйте, это Виктор. Помните, из клуба? Вы мне рассказывали про занятия.

— Конечно. Заинтересовались? — удивился он. Я даже немного обиделся. Что ж я, и заинтересоваться не могу?

— Я бы хотел узнать, когда можно подойти и посмотреть.

— Ну, зачем же смотреть? Нужно сразу приходить заниматься, давайте послезавтра в восемь в спортивной форме, а там уж видно будет.

Да уж, Чиж точно в обморок упадёт, когда узнает, что я решил заняться спортом.

— Конечно, спасибо и до встречи, — зевнув, сказал я.

— Увидимся послезавтра, — ответил Чин Кхо.

Положив трубку, я, едва волоча ноги, дошёл до кровати, упал на неё ничком и мгновенно уснул.

Разбудил меня тихий, едва слышный стук в дверь.

— Ну нет! Опять! — застонал я. — Мне никогда не дадут поспать!

В квартире было совершенно темно, как и за окном. Я поднялся с кровати и поблагодарил гипнотизёров за то, что могу видеть в темноте. А то я уже давно свернул бы себе шею, пытаясь добраться до двери.

Как же неудобно спать в одежде. Я мельком посмотрел в зеркало, пытаясь понять, насколько я страшно выгляжу. Ах да. Толку-то, у меня же проблемы с отражением, никак к этому не привыкну.

Заглянув в глазок, я увидел свою любимую соседку — Клавдию Степановну. По всей видимости, она решила сообщить мне всё, что думает обо мне и об отключении по моей вине электричества.

Я открыл дверь и выдавил приветливую улыбку.

— Здравствуйте, Клавдия Степановна, какими судьбами?

— Здравствуйте, Виктор, простите, что мешаю…

Она сказала слово «простите»?! Я за три года ни разу ничего похожего от неё не слышал не то что в мой адрес, а вообще в адрес кого-либо.

— Да что вы! Я всё равно собирался вставать, — соврал я. Однако же я голодный, как целая стая волков. Сейчас бы крови немного… Тьфу ты! Я положительно нездоров…

— Тут у нас электричество перестало работать…

— Я тут ни при чём, — тут же ляпнул я и уставился на неё в надежде, что она не знает, что во всём виноват я.

— Конечно-конечно, я, собственно, не по этому поводу, — тут же сказала она.

Что-то она уж больно вежливая. Подозрительно всё это.

— А по какому? — осторожно осведомился я.

— Видите ли, я бы хотела забрать у вас свой конверт с перстнем, так вышло, что его по ошибке принесли не к моей квартире, а к вашей.

Прошла минута, затем вторая, а я всё стоял и тупо смотрел на гостью.

Это что же получается, перстень не мне, что ли, предназначался? Но ведь следили-то за моей квартирой, хотя, минуточку… Никто не говорил, что следили именно за моей квартирой. За моим подъездом и, готов поспорить, что именно в ожидании этого пакета. Тогда кое-что становится более или менее понятно, вот только всё равно остаётся столько вопросов, что ум за разум заходит. Пожалуй, на один из них можно узнать ответ прямо сейчас, если, конечно, бабулька захочет отвечать.

— Простите, а чем вы докажете, что конверт действительно предназначался вам? — спросил я. Мне показалось, или она смутилась?

— Видите ли… Этот конверт не совсем мне прислали. Его прислали моему мужу… покойному. Он давно его ждал, но вот пришёл он только сейчас.

Давно ждал. Так ведь, сколько я тут живу, она одна была. Выходит, её муж умер не меньше трёх лет назад. Я, конечно, понимаю, что наша почта особой скоростью не отличается, но чтобы письмо несколько лет шло…

— А кем был ваш муж? — спросил я. — Вы извините, что не приглашаю в квартиру… у меня тут что-то электричество не работает…

— Да нет, ничего. Я вызывала электрика, но когда он ещё придёт. Да и не привыкать нам, мы в военные годы при свечках ужинать…

Я поспешил прервать ход её воспоминаний.

— Так что там с вашим мужем?

— Да… Он был учёным. Я сама не знаю, что он исследовал, но что-то важное, потому что даже мне ничего об этом не говорил, а мы ведь с ним прожили тридцать лет вместе, и раньше он от меня ничего не скрывал…

Что меня удивило, так это, с чего она так охотно стала мне рассказывать о своём муже. Мне казалось, что она меня терпеть не может.

— …Перед смертью он ждал какой-то конверт из Америки, он так радовался, я никогда не видела его таким возбуждённым… — неожиданно всхлипнула она.

Так. Только слёз мне тут и не хватало.

— А как он умер? — быстро спросил я, пока она совсем не расплакалась. — Извините за такой вопрос, я понимаю, что вам тяжело…

— Да нет, что вы. Сердце у него слабое было. Сердечный приступ у него случился, ничего криминального. Вы ведь об этом подумали? — она выжидательно посмотрела на меня.

— Да нет… Просто спросил… Вы меня извините, но я не могу вам отдать этот конверт, потому что у меня его нет, — соврал я. — Понимаете… у меня на днях было ограбление, и его украли вместе со всеми деньгами и прочей мелочью.

Старушка покачала головой.

— Я так и думала, ведь и меня обокрали. Мне кажется, что обе кражи связаны… — задумчиво произнесла Клавдия Степановна.

Ну прямо мисс Марпл какая-то. Может, она ещё мне допрос сейчас устроит?

Я поспешил опередить её, пока она, чего доброго, и вправду не начала задавать вопросов.

— А что навело вас на мысль о том, что эти две кражи связаны?

Мне показалось, что она задумалась, отвечать ей на этот вопрос или нет, но всё же решила ответить.

— …От мужа у меня остались некоторые документы, которые он приносил с работы. Собственно, кроме этих документов и денег у меня больше ничего и не украли. Вы меня извините, но я тогда пойду, что-то я себя чувствую не очень хорошо.

— Да, конечно…

Мне уже было не до неё. Я размышлял о последних событиях. То, что она скрылась за своей дверью, я заметил только через пару минут.

Я рассеянно закрыл входную дверь и поплёлся в свою комнату с твёрдым намерением либо спать до потери пульса, либо размышлять над новыми фактами, пока не опухнет голова. Неожиданно меня осенило. Чёрт побери! Как же она узнала о том, что конверт находится именно у меня и что в конверте перстень?! И откуда уверенность в том, что это именно тот конверт?! Я бросился было к двери, чтобы сразу задать оба вопроса старушке, но потом вспомнил, что время-то уже не детское, да и старушка говорила, что устала. Лучше уж завтра спросить, а то сейчас как-то неприлично.

Зайдя в комнату, я сразу же почувствовал, что что-то не так. Да и не мудрено, в ней орудовало аж три человека! Видно, воры совсем стыд потеряли.

В тот момент, когда я зашёл, они приступили к обыску моих книжных полок. Половина книг уже валялась на полу, и один из субъектов старательно их рвал, пытаясь что-то в них найти. Второй не торопясь и с расстановкой простукивал стены, а третий открывал дверь стенного шкафа, в котором хранился мой скудный гардероб. Что самое удивительное, всё это происходило в полной тишине. Книги бесшумно падали на пол, стук по стенам, по всей видимости, слышал только сам стучащий. Даже звуки их дыхания поглотила полная тишина моей, как никогда тихой, комнаты.

Я остановился в немом удивлении. Но долго стоять с открытым ртом не пришлось, потому что, по всей видимости, не я один видел в темноте. Все трое, как по команде, резко повернулись в мою сторону. Казалось, они были удивлены не меньше меня (действительно, и что это я забыл в своей собственной квартире?). Однако их оцепенение прошло гораздо быстрее моего. Едва я собрался сказать что-нибудь пугающе-злое и смелое, как они разом бросились к выходу на балкон и прыгнули рыбкой с моего второго этажа. В, отличие от них, я оправился не сразу. Секунд через пять после исчезновения из поля зрения всей троицы.

Я выскочил на балкон. Внизу уже, конечно, никого не было. Да и что можно разглядеть в зелёном палисаднике, даже если ты видишь в темноте. Густые кусты и деревья надёжно прикрыли отход троице, устроившей у меня в комнате незапланированный акт вандализма.

— Что за дела-то вообще? — удивлённо произнёс я наконец вслух.

Но голоса своего не услышал.

В комнате по-прежнему стояла полная тишина. Её не нарушили даже мои слова. Из интереса я поднял книгу и уронил на пол. Ни звука.

Я взял коробку от какого-то компакт-диска и со всей силы кинул на пол.

Опять тишина.

Я настолько удивился, что сходил на кухню за кастрюлей и половником. После чего, взяв в одну руку половник, а в другую кастрюлю, принялся ходить кругами по комнате и бить ими друг о друга. Поначалу в комнате по-прежнему было тихо, но вскоре где-то на уровне слышимости появился даже не звук, а отголосок звука. Окрылённый успехом, я стал стучать сильнее и громко кричать.

За этим занятием меня и застала толпа людей (да, три человека в моём коридоре — это уже толпа), ворвавшаяся в мою квартиру.

На миг все замерли: с одной стороны я с кастрюлей и половником в руках, с другой — трое мужчин с АКМ наперевес. Они удивлённо смотрели на меня, а я уставился на них, пока один из них, видимо старший, наконец удивлённо не произнёс:

— Что вы тут делаете?

Я был так поражён, что даже не сразу заметил, что слышу его голос, как и прочие звуки улицы.

— А-а…

Минуточку!

— Я тут живу, а что вы тут делаете?! — пришёл в себя я.

Тут уже в ступор вошли они.

— А-а… Мы дежурили внизу, когда увидели, что из вашей квартиры выпрыгивают три человека. Подумали, что они с вами что-то сделали и поднялись. На звонок никто не ответил, вот и пришлось войти…

— Вы дверь взломали?!

Это чё же, мне опять дверь ставить?!

— Э-э… что ж мы, звери какие. Просто вскрыли, замок-то у вас обыкновенный. Я бы на вашем месте поменял его.

Всё понятно. Вот только что это они такие вежливые? Я-то думал, меня сейчас к стенке поставят, обыщут и в участок, а там уж разберутся, что к чему. А тут чуть ли не на вы.

— А вы, вообще-то, зачем внизу дежурили? — решил всё же спросить я.

Главный, довольно молодой парень, изумился:

— Так нас же поставили вас охранять.

А, ну тогда понятно. Небось Сергей Иванович расстарался, чтобы я не сбежал.

— Вы их хоть поймали? — спросил я, уже догадываясь, что мне ответят.

— Никак нет. Удрали. Нас же всего трое. Как же мы весь палисадник окружим?

Правильно, никак.

— Понятно. Ну, вы, хлопцы, извините, мне спать надо. Так что идите, охраняйте дальше.

Главный спохватился.

— Да, конечно. Извините, а с вами всё в порядке?

Нет, конечно, но ты-то мне уж точно не помощник.

— Да, уверен. Сейчас вот приберусь и спать лягу.

— Ну, спокойной ночи вам. Мы снаружи в машине будем дежурить, так что если что — зовите, — сказал один из них, выходя из моей квартиры.

Я тоже вышел из квартиры и на всякий случай посмотрел на замок. На нём не было ни царапины. Ничего не скажешь, профессионально открыли. Кто бы мог подумать, что в милиции такие умельцы работают.

В комнате был неописуемый бардак. Тут и до этого-то было не очень чисто, а уж теперь и вовсе как на помойке: книги разорванные и целые, осколки от горшков с цветами, земля из этих же горшков, и прочее, и прочее. Никакого желания убираться у меня не возникло. Даже отдалённого. Но книги я всё же на полке расставил. Ведь книги — это святое.

Единственное, что меня беспокоило на данный момент, так это временное исчезновение звуков. Это было просто невероятно. То, что ко мне в квартиру залезли, мне уже совершенно не казалось чем-то особенно странным. Как-никак, уже в третий раз. Человек ко всему привыкает. Кроме этого что-то ещё не давало мне покоя. Я даже не мог сказать, что именно, но что-то меня волновало где-то на грани сознания. Как я ни напрягался, а понять, что это, не мог.

Как обычно, не раздеваясь, я и лёг спать. Вообще-то странно, что я так часто стал ложиться спать. Вроде только проснулся, как уже спать пора. Зато после сна голод всегда притупляется, даже не верится, что ел я последний раз четыре дня назад. Да и то всего одну упаковку чипсов. Хотя, наверное, в больнице меня всё же как-то кормили… клизмой, наверное.

Сон долго не шёл, и я ворочался полночи. Такое со мной было впервые за долгое время. Обычно я засыпал ещё до того, как голова касалась подушки, а тут вертелись какие-то непонятные образы и голоса. Я вспоминал все события последнего месяца, и мне всё время казалось, что я упустил что-то очень серьёзное. И в тот момент, когда я был совсем близок к разгадке… я уснул.