"Если бы я был вампиром" - читать интересную книгу автора (Кош Алекс)

Глава 12

Прошло два дня с тех пор, как я попал в этот мир, и он мне конечно же просто не мог не понравиться. Хотя поначалу настроение у меня и было паршивое, долго хмуриться я не мог, ведь меня окружало столько удивительного и непонятного, что грустить было просто некогда.

Я не успевал переваривать получаемую от Кея информацию, параллельно отвечая на его кажущиеся мне странными вопросы. Мои вопросы удивляли его не меньше. Мы никак не могли привыкнуть, что самые обыденные для нас вещи могут быть совершенно непонятны кому бы то ни было. Так, Кей не мог поверить в существование простейшего телевизора или компьютера, а я просто не представлял, как может действовать эта их «магия». В устройстве телевизора я не разбирался, поэтому Кею пришлось поверить мне на слово, а вот законы «магии» Кей честно попытался мне объяснить.

Если поначалу мне казалось, что все фокусы, которые я видел, можно довольно просто объяснить с точки зрения привычной для меня науки, то после нескольких минут объяснений Кея я совсем запутывался. По его словам, Ремесло, то есть умение владеть и управлять «магами», являлось смесью китайской философии дзен, высшей математики, химии и совсем уж непонятной и донельзя извращённой физики. Результатом взаимодействия этих наук являлись заклинания, чудеса и прочие удивительности самого разного пошиба, в зависимости от затрачиваемых «магов». Сначала я подумал, что получение «магов» от солнечных лучей являет собой простейшее использование солнечной энергии. И конечно же это было бы правильно, если б не такое же использование энергии, получаемой из земли, воздуха, воды и живых существ. А уж понятия «энергия радости» и «энергия злости» просто ввергли меня в уныние. Все надежды понять хоть что-то о такой интересной и сказочной науке волшебства сошли на нет. Вокруг была такая красотища, что предаваться унынию было бы просто стыдно. Тем более что незнание принципа действия не мешало пользоваться плодами Ремесла.

Кея же почему-то очень заинтересовал компьютер, а ещё больше компьютерные игры. Он заставил меня подробно описывать Дум, Цивилизацию, Квейк, Варкрафт. Радовался он, как ребёнок, слушающий на ночь любимую сказку. Кроме того, его очень заинтересовала система искусственного интеллекта и базы данных. Я никогда бы не подумал, что человек из совершенно другого мира, без каких-либо понятий о физике и электронике сможет понять хотя бы общий смысл ИскИна. Поди ж ты, понял, даже пообещал сделать нечто похожее в качестве диссертационного труда! Идею игр он тоже взял на вооружение, сказав, что на этом можно подзаработать. Как он собирался создавать базы данных и информационные матрицы без компьютеров и необходимой подготовки, я спрашивать не стал. Этот найдёт как. Я ведь не знаю всех возможностей их Ремесла. Мало ли чего они там в своей Академии изучали.

Кстати, Ромиус в день прибытия отправился на Ассамблею Ремесленников, чтобы попытаться решить проблему с моим возвращением домой в своё тело Зикер также смылся, высокомерно заявив, что у него дела во дворце.

Я немного огорчился. В любой нормальной книге меня бы представили ко двору и наверняка пригласили бы на эту самую Ассамблею. Ведь не каждый день заглядывают люди из другого мира. В реальности же всё оказалось куда банальнее: дворцу было не до меня, им хватало своих интриг, а в Академию меня просто не пустили. Не положено по статусу.

Оказывается, другие миры им были глубоко по барабану, потому что Ремесленники давно уже выяснили, что перемещения материи между ними совершенно невозможны. Соответственно, сами они путешествовать не могут, а, значит, тратить время на ненужные исследования не стоит. Мой случай мог заинтересовать их, но вот станут ли они помогать? Ромиус не был уверен, но обещал сделать всё возможное, чтобы уговорить Ремесленников помочь мне. Перед тем как уйти в Академию, он велел Кею быть моим гидом и по совместительству нянькой. Кей был совсем не против и поэтому с радостью таскал меня по всему городу, показывая достопримечательности. Должен признаться, посмотреть было на что.

Город Лита, в который мы с Ремесленниками приехали вечером того же дня, был поистине самым прекрасным местом, которое я когда-либо видел.

Золотистые крыши домов соревновались друг с другом в вычурности форм и рисунков. Мостовые изобиловали замысловатыми узорами, и можно было ходить по городу весь день, наблюдая за плавными перетеканиями удивительных форм.

Площадь Семи Фонтанов, находящаяся недалеко от здания Академии, поражала чудесами, которые выделывали с водой техномагические машины сферы воды. В воздухе висели водяные скульптуры самых разных форм. Причём эти скульптуры не просто висели в воздухе, а двигались, не имея ничего общего с обычными фонтанами! А если кто-нибудь становился на специальные помосты рядом с фонтанами, то его фигура появлялась посередине удивительного ансамбля. Если человек двигался, то фигура полностью повторяла его движения. Часто дети вставали на соседние помосты и устраивали бои водяных фигур. Взрослые со снисходительными улыбками наблюдали за ними и спокойно шли по своим делам. Для них всё это было слишком обыденно.

Великий дворец Императора поражал своей монументальностью, размерами он превосходил не только все известные мне здания, но и некоторые небольшие городки. Насколько я понял, в этом дворце и обитала правящая династия.

Что интересно, Великий, именно с большой буквы, город Лита на самом деле был совсем небольшим. Если за полдня мы смогли на лошадях приехать к центру города, ведь именно в центре города стоял дворец и Академия, то он, скорее всего, был размером с ту часть Москвы, что ограничена МКАДом. Зато таких огромных строений, как дворец, и таких высоких, как Академия, ни в одном городе моего мира не было. Да… Академия…

Здание Академии просто завораживало своей высотой и было бы похоже на Останкинскую телебашню, если бы не было раза в три выше и если бы не бросающаяся в глаза странность формы: здание плавно расширялось снизу вверх. Именно в этой Академии обучались Ремесленники, и именно в ней сейчас решалась моя судьба.

Но больше всего меня восхитил рассвет. Простое утро в этом золотом городе. С первыми лучами солнца мир начинал просыпаться. Раскрывались «ромашки» для улавливания солнечных лучей, стремясь не упустить ни одного загадочного для меня «мага». Город становился похож на большой сад золотистых ромашек всех размеров.

«Ромашки» появлялись на улицах, площадях и на крышах домов зажиточных людей, тех, которые могли себе это позволить. Обычные же люди, которым недоступны «ромашки», использовали крыши своих домов, покрытые специальным составом. Самая большая «ромашка» возвышалась над дворцом. Чем-то она напоминала огромнейшую параболическую антенну, развёрнутую над золотистыми куполами. Что интересно, ни одна из «ромашек» не создавала тени, то есть они совершенно не мешали друг другу. То ли дело было в точном математическом расчёте, то ли в какой-то особенности света здешних солнц, не знаю. Ещё меня удивило, что все городские «ромашки» были абсолютно правильными и пропорциональными. Чем больше дом, тем больше была «ромашка». Причём снизу увидеть её было просто невозможно, по всей видимости, они не должны были быть больше крыши дома, на котором располагались. Когда я спросил, как это так точно рассчитано и почему, если бы мы не поднялись на специальную смотровую башню, я бы не увидел ни одной «ромашки», Кей ответил, что всё рассчитывается по ГОСТу. Сначала я подумал, что мне показалось, но Кей и до этого неоднократно использовал понятные мне выражения, поэтому культурно-филологические вопросы я оставил на потом.

И что ещё было интересно, несмотря на обилие всех оттенков золотых цветов, они вовсе не раздражали, а скорее наоборот — радовали глаз.

Золотые цвета в основном использовались для улавливания энергии. Как мне объяснил Кей, «маги» использовались в повседневной жизни так же, как у нас электричество. «Маги» выкачивались не только из солнечных лучей, но и из воды, земли. А вампиры, как объяснил мне Кей, забирают из человека не столько кровь, сколько энергию человеческого тела.

Кроме обычного применения «маги» использовались для заклинаний. Тот же Кей, когда летал, тратил энергию, которую получал от солнечных лучей и от воздуха. Более сложные заклинания требовали больше энергии, а уж великие заклинания были просто разорением. Не каждый Ремесленник осиливал подобные траты энергии, поэтому чаще несколько Ремесленников объединяли силы для создания техномагии — заклинаний, заложенных в предметы. Ими мог воспользоваться любой житель Литы, умеющий управлять «магами», или, попросту говоря, владеющий простейшей магией. А магией владели все. Сводилась она, как мне объяснили, на начальном уровне к базовому умению владеть внутренней энергией, а позже к получению энергии из других источников, накапливанию её в себе добавлялось умение управлять ею. Позже они обучались простейшим заклинаниям, вроде разведения огня или управления простейшими техномагами. Владение магией носило сугубо личностный характер: некоторые Ремесленники в пределе своих способностей отставали от очень способных людей, по тем или иным причинам не попавших в Академию, хотя такое бывало очень редко. Да и не всем было нужно изучать магию. Мне, как человеку, прочитавшему множество фэнтезийных книг, это было понять трудно. Как можно не учиться магии, если есть возможность? Однако некоторые люди изучали другую магию, не связанную с Ремеслом. Например, вампиры.

Зикер уже упоминал при мне о каком-то Искусстве, но я посчитал, что так он назвал ту же магию, или Ремесло, по-другому. Оказалось, что всё не так просто.

Мы с Кеем с самого утра гуляли по городу. Это был мой первый день в городе, потому что мы приехали уже за полночь, и ничего толком увидеть я в общем-то не успел. Ремесленники отвезли меня в самую обычную гостиницу и разбежались по своим делам, а я уснул, едва упав на постель. Утром меня разбудил Кей, сообщив о том, куда разбежались Ромиус и Зикер. Затем он быстренько сотворил мне одежду и покормил. Одежда была самой обычной — брюки и рубашка… голубые, правда. Яркие такие голубые брюки и ещё более яркая рубашка. С совершенно серьёзным лицом он объяснил, что это сейчас писк моды. И действительно, едва мы вышли на улицу, я тут же углядел несколько молодых людей в одежде похожего фасона. Их цвета были даже ярче.

На небе светил яркий шар солнца, почему-то только один (второе солнце, видимо, сегодня было в отпуске), но совершенно не было жарко. Я не преминул спросить об этом Кея.

— Так всё же просто, техномагия дворца внимательно следит за погодой и температурой на площадях, а во дворах домов погода такая, какую пожелают хозяева. Что же касается второго солнца, так оно выходит лишь раз в десять дней.

— Понятно.

Я окинул улицу внимательным взглядом и сразу заметил некоторые вещи, на которые раньше не обращал внимания. Например, отсутствие каких-либо средств передвижения. Все передвигались на своих двоих, а в черте города не встречалось ни одной лошади. Интересно, а как же нас четверых вчера пустили в город на лошадях? Тоже привилегии Ремесленников? Вчера я на это внимания не обратил. Да и не до этого мне было. Ведь вокруг было столько всего интересного, что я просто не успевал и не переставал удивляться.

Невозможно было найти ни одного похожего дома или тем более одежды. Все желали выделиться, при этом стараясь придерживаться веяний моды. Ведь с помощью техномагии можно было создать любую одежду, какую захочешь, не заботясь о ткани, фасоне и размере. Всё сразу же подгонялось и зависело от времени работы техномагической системы, установленной в доме. Всё соизмерялось с состоянием семьи, живущей в этом самом доме. Чем богаче семья, тем пестрее и вычурнее были фасоны одежды и тем оригинальнее был дом. Мне сразу же вспомнился сон, который приснился недавно в моём родном мире. Я видел нечто похожее, но над каждым домом была своя погода, а за всё время моего нахождения в городе я ничего подобного не наблюдал.

На всякий случай я всё же решил спросить:

— А почему тогда никто не меняет погоду над своими домами? Неужели у вас не бывает людей, которые любят тот же дождь или снег. Или так глобально менять погоду они не могут?

Кей рассмеялся:

— Ты недооцениваешь техномагию. Если хозяин захочет, то может устроить даже миниатюрное землетрясение или расположить над крышей дома стометровый смерч. Просто недавно вышел указ о том, что по будням резкие изменения индивидуального климата запрещены. Вот завтра выйдешь и сразу увидишь, насколько различной может быть погода на каждом десятке метров.

Откуда он знает метрическую систему моего мира, я тоже спросить не успел, потому что мы вышли прямиком к скромному чёрному зданию, над которым шёл дождь, висели тучи и царила темнота.

— Ага. Я смотрю, у вас, как и у нас, не все следуют указам, — ехидно кивнул я в сторону здания.

— Это-то? Это же Школа Искусства. Кей посмотрел на меня так, будто это должно было всё объяснить.

— И что? — уже привычно спросил я.

— Всё время забываю, что ты ничего не знаешь, — хлопнул он себя по лбу. — Школы Искусств пользуются особым положением, как и Академия, кстати. Все запреты на использование «магов» к ним не относятся.

— А мне казалось, что Искусство и Ремесло практически одно и то же…

— Ха!

Кей от души заржал, едва не навернувшись на ровном месте.

— Ты чего, совсем рехнулся? Кто же в здравом уме спутает Ремесло и Искусство. Это как спутать сферу огня со сферой воды.

— Так мне никто ничего не разъяснил, — почему-то обиделся я. — Ты не выпендривайся, а объясни по-человечески.

Кей посмотрел на некое подобие часов на руке и кивнул.

— Ладно, пойдём, сам всё увидишь. Время до обеда ещё есть, так что можно зайти в гости.

— В гости?

— Именно в гости. Если пустят.

— Если пустят? — Я удивлённо поднял одну бровь. — А мне казалось, что Ремесленнику везде путь открыт. Вы же все из себя такие великие и умные.

— Конечно везде. У простого человека даже и возможности быть приглашённым нет. Кстати, ещё не факт, что тебя вообще пустят. Ты же как раз самый обычный человек. Обычнее некуда. — Кей сделал вид, что размышляет. — Разве что за счёт былых заслуг твоего тела. Это если у них хорошее настроение. А если плохое, то могут и на кусочки разорвать в счёт тех же заслуг, — злорадно закончил Кей и неторопливо пошёл к тёмному дому.

Я подумал было сообщить, что идти туда мне уже вовсе даже и расхотелось, но любопытство всё же пересилило, и я просто молча пошёл за Кеем. Кроме того, меня как-то успокаивало, что Кею было велено меня защищать. Да и не верилось, что говорил он серьёзно.

С близкого расстояния здание оказалось вовсе не таким страшным, как издалека. Обычный дом из чёрного камня. Обычные пять этажей. Только окон не было.

— Постучим? — почему-то шёпотом спросил я. Кей покрутил пальцем у виска.

— Ты откуда такой вылез? Вон звонок справа. Только позвоню я, а то мало ли что им в голову взбредёт, — так же тихо ответил он.

«Кому им?» — хотел было спросить я, но Кей уже нажал пальцем на неприметный камень возле огромной деревянной двери.

Дверь из чёрного дерева слегка дрогнула от раздавшегося где-то внутри здания жуткого грохота.

— Это ты звонком называешь? — спросил я, лишь чудом не сбившись на предательский фальцет.

— А чем такой звонок хуже прочих? — философски пожал плечами Ремесленник.

Ответить что-нибудь колкое я не успел, потому что дверь с тихим скрипом распахнулась.

— Слушай. Помнишь, я тебе рассказывал, что, когда я начал видеть в темноте, мне в ней стало уютно и мне стало нравиться в ней растворяться… — протянул я.

— Ну-ну. И что? — через плечо спросил Кей, переступая через порог и тут же исчезая в темноте.

Я подошёл к тёмному зеву и, сунув голову в густую, как нефтяное пятно, темноту, прокричал:

— Так вот, теперь я в темноте не вижу, чтоб ты знал! Мне теперь в ней неуютно, противно и… страшно… Я туда не пойду!

«…пойду…пойду…пойду», — ответило эхо.

Я чуть было не отскочил от двери и не бросился бежать. Но в последний момент передумал и решил сначала позвать Кея, а уж потом бежать отсюда что есть сил.

— Ты где?! — крикнул я, ещё раз заглянув в тёмный проход.

«…здесь…здесь…здесь», — ответило эхо. Минуточку! Какое на фиг эхо?!

В следующую секунду что-то схватило меня за плечи и вдёрнуло внутрь. Я по инерции пролетел несколько метров и упал на пол. Пол был холодный и скользкий, но я сразу забыл об этом, потому что вокруг меня была тьма. Как будто я оказался заживо погребённым в фамильном склепе, где нет ни одного окна, двери и даже щёлочки. Хуже того, тьма казалась осязаемой. Она клубилась вокруг меня, создавая странные тени, скручиваясь в немыслимые узоры и фигуры. Вокруг стояла зловещая тишина, и я невольно замер на полу, пытаясь услышать хоть что-нибудь.

Спустя пару секунд или, может быть, минут я всё же осмелился встать. Я постоял ещё немного, прислушиваясь, а потом сделал первый осторожный шаг вперёд. Ногу я ставил, аккуратно проверяя поверхность. Под ногой тихо зашуршала мелкая пыль. Я даже не сразу заметил, как этот звук стал расползаться по всему полу вокруг меня. Казалось, что вокруг сотни невидимых людей сделали точно такой же шаг. Я бы так и подумал, если бы звук не перешёл на стены, а потом и на потолок. Тихое, но от этого ещё более зловещее шуршание теперь слышалось отовсюду.

Хорошо, что я немного успел привыкнуть ко всяким гадким неожиданностям, а то бы мог и в обморок упасть. А так я всего лишь тихо вскрикнул и начал судорожно крутиться и махать руками, чтобы никто не схватил меня сзади, потому что мужество мужеством, но такого шока моё сердце наверняка не выдержит.

Тем временем мой судорожный крик стал множиться и искажаться. Через пару секунд у меня сложилось впечатление, что вокруг меня собралась куча сошедшего с ума народу, которая только и делает, что кричит совершенно ужасающими голосами. Хотя на потолке, по идее, никто стоять не мог.

В тот момент, когда я уже устал вертеться на одном месте, кто-то или что-то дало мне пинок под зад.

Я кубарем покатился по полу.

— У… козлы, — разозлёно погрозил я в темноту.

«…сам козёл…сам козёл…сам козёл», — прошелестело по залу.

Воистину злость имеет колоссальную силу. Я так разозлился, что даже не сразу понял, что делаю. А когда понял, то и вовсе растерялся.

Я стоял в позе, очень похожей на ту, которую пытался выучить на своём первом и пока что последнем занятии ушу. Называлась она как-то странно, я всё равно не запомнил, а вот выглядела, как будто я сидел на табуретке, слегка расставив ноги, и не заметил, как её из-под меня вытащили. Я бы в такую позу никогда в жизни не сел и уж тем более не стал бы так странно вращать руками перед собой, при этом что-то бормоча.

Спустя секунду зал, а это был именно зал, осветился ярчайшей вспышкой света. Вспышка высветила каменные стены, покрытые странным орнаментом. Напротив меня стояло около десятка высоких людей в странной чёрной одежде и один человек совсем маленького роста в почти такой же одежде, но ещё и в капюшоне, закрывавшем лицо.

— Ну и какая собака меня посмела ударить? — рявкнул я и сам не узнал свой голос.

Я и злым-то таким никогда не был.

— Ну я. А что? — вызывающе взглянул на меня один из людей в чёрном.

— А ты подойди и попробуй сделать это ещё раз.

Я плотоядно усмехнулся.

Худощавый парень приблизительно моих лет подпрыгнул в воздух и, я не поверил своим глазам, преодолев в прыжке около пяти разделяющих нас метров, приземлился прямо передо мной.

— И пробовать не буду…

Злость уже прошла, и мне неожиданно стало жутко одиноко и страшно.

«Щас он меня порвёт», — как-то вяло подумал я.

— Стоять, Рихтер, — тихо и в то же время отчётливо прошелестел мягкий голос.

— Но… — попытался возразить этот самый Рихтер.

Человек в капюшоне поднял руку ладонью вперёд.

— Я сказал стоять. И не советую тебе впредь возражать мне, для тебя это может кончиться плачевно. Это наш гость, и, поскольку он прошёл испытание страхом, он имеет право находиться здесь. Причём в полной безопасности согласно правилам Школы.

Рихтер молча кивнул и, бросив на меня испепеляющий взгляд, вернулся в своеобразный строй, напоминающий клин. Лица людей были повёрнуты внутрь клина, а напротив центра чуть поодаль стоял невысокий человек в капюшоне.

— Пройдёмте в мой кабинет, молодой человек, — вежливо предложил он. — Там вас уже ожидает Ремесленник, пришедший с вами.

Я хотел было сказать, что это я с ним пришёл, а не наоборот, но как всегда не успел. Человек в капюшоне уже шёл к проёму в стене, которого, кстати, ещё секунду назад не было.

Мне ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним, стараясь не показать боязни остаться в зале вместе с Рихтером и прочими «людьми в чёрном». Тем более было подозрение, что как только человек в капюшоне зайдёт в проём, этот самый проём исчезнет.

Влетел в проём я едва ли не быстрее человека в капюшоне и попал в зал, не менее просторный, чем тот, из которого только что вышел. Кабинетом этот зал мог бы назвать разве что король Англии. Да и то с большой натяжкой. А уж то, что этот кабинет был минимум в пять раз больше моей квартиры, просто уничижало.

Вдоль стен выстроились огромные, высотой метров в пять, книжные шкафы. Посередине кабинета стоял длинный стол с расставленными вокруг него креслами из блестящей чёрной кожи. В одном из кресел с книжкой в руках удобно расположился Кей. Я был так зол на него, что даже забыл о присутствии хозяина кабинета.

— Ах ты засранец! — рявкнул я, едва его увидев. — Ты что же это со мной вытворяешь?! Ты зачем меня сюда привёл, чтобы поиздеваться?!

— Делать мне больше нечего, — огрызнулся Ремесленник, кинув книгу на стол. — Откуда ж я знал, что нынче любой, кто входит в Школу, должен пройти испытание страхом.

— А сам-то ты почему здесь тогда сидишь, вместо того чтобы в темноте барахтаться?

— Ты не забывайся, я Ремесленник, у меня особое положение! — рявкнул в ответ Кей и неожиданно озорно усмехнулся: — Зато как у них рожи вытянулись, когда ты Светлое Око сформировал прямо в Зале Тьмы. Только вот интересно, каким образом?

Человек в капюшоне, до этого тихо стоявший рядом со мной, произнёс:

— Извините, что прерываю, но предлагаю вам, — он кивнул мне, — присесть и поговорить, ведь именно за этим вы и пришли, насколько я понимаю.

Вообще-то я зашёл просто ради интереса, но в кресло всё же сел.

— Господин Наставник, если говорить честно, то мы зашли просто ради интереса моего друга, — произнёс вслух мою мысль Кей.

Я молча кивнул.

— Молодой человек, — прошелестело в ответ из-под капюшона. — В Школу Истинного Искусства просто так никто не заходит. И уж точно простой человек не может пройти испытание страхом, тем более таким образом.

Кей явно скривился, когда его назвали молодым человеком, но смирил свою гордыню и согласился:

— Да. Светлое Око, насколько я знаю, доступно не всем ученикам Школы. А ведь в нём, — он кивнул в мою сторону, — нет никакой «силы».

— Должен вас поправить, господин, — раздался тихий смешок, — Ремесленник. Светлое Око доступно не всем выпускникам Школы.

Кей присвистнул.

То ли он действительно не заметил насмешки, то ли решил не замечать, но всё же ничего по этому поводу не сказал. И слава богу, а то мало ли что. Если вспомнить, как этому Наставнику подчинялись «люди в чёрном»…

— Но ведь нету же в нём никакой силы, — повторил Кей, покосившись на Наставника.

— Не скажите, господин Ремесленник, — покачал капюшоном Наставник. — Это для вас нет. А человек, достаточно продвинутый в изучении Искусства, может кое-что усмотреть.

— Что же это за кое-что? — переспросил Ремесленник.

Вообще-то странно, ведь мне казалось, что Ремесленники — самые крутые ребята на этой стороне улицы, и весьма странно, что этот Наставник так спокойно и безнаказанно опускает Кея. А тот обижается, конечно, но молчит.

— «Кое-что» — это, например, пройденное Посвящение в ученики Школы, — ответил Наставник и, как мне показалось, слегка скривился под капюшоном. — Вот только какое-то левое Посвящение.

Я в очередной раз удивился познаниям жителей этого мира в русском сленге.

— Какое? — заинтересованно переспросил Кей.

— Левое, — по инерции повторил я. — Ну корявое, короче.

— Корявое… — Он задумался. — А! Неправильное.

Наставник махнул рукой, дескать, понимай как хочешь.

— А почему левое? — поинтересовался я.

Мне опять показалось, будто Наставник поморщился. Во всяком случае, разговор об этом явно не доставлял ему особого удовольствия.

— Потому что проведено Посвящение было не по правилам и вообще неизвестно кем. Да ещё, скорее всего, неизвестно где.

Кей бросил на меня предостерегающий взгляд. Я ответил взглядом, что помню о неразглашении моего происхождения. Он ответил, мол, продолжай помнить, а то мне голову оторвут. Я в ответ многозначительно кивнул.

— Он не помнит, откуда он, — объяснил Кей. — Но мы уверены, что он приехал из далёкой провинции, в которой даже не знают ни о Ремесле, ни об Искусстве. Поэтому расскажите ему поподробнее о смысле Искусства и собственно Посвящении.

— С удовольствием. — Капюшон утвердительно кивнул. Интересно, а почему он вообще не снимает при нас капюшона? Неужели такой страшный?

— Начнём со смысла Искусства…

Кей поудобнее устроился в кресле, а я придвинулся — поближе, потому что голос Наставника звучал достаточно тихо, а пропустить что-либо я не хотел.

— Искусство, в отличие от Ремесла, оперирует исключительно внутренней энергией, а внешние источники использует только для её восполнения. Соответственно, адепт Искусства единовременно может использовать только то количество энергии, которое способен накопить в себе. В Ремесле же человек является лишь проводником, то есть может использовать внешнюю энергию достаточно быстро в зависимости от подготовки и природных способностей. А вот в Искусстве, за счёт того, что не требуется связь с внешними источниками, использование энергии происходит просто мгновенно. Количество накопленной энергии зависит от всё тех же природных способностей и упорства в тренировках. Но работа с энергией не основное отличие Искусства от Ремесла. Основным отличием является управление этой энергией. А точнее, характер управления. Если Ремесленник управляет исключительно силой мысли, вербальным способом, языком жестов, использованием фетишей и склонностями людей к разным стихиям, то всё Искусство сводится к тренировке импульсов, рефлексов, реакций. Искусник большинство энергетических воздействий производит так же просто, как вдыхает и выдыхает воздух. Для него перепрыгнуть шестиметровый забор — как перешагнуть через камешек на дороге. И мышцы он напрягает так же, как при перешагивании этого самого камешка. Хотя физической форме мы тоже уделяем немалое внимание, основной смысл Искусства в рефлексивном использовании энергии. Если Ремесленнику, чтобы взлететь, нужно сплести мысленные приложения сил, то Искусник высокого уровня Посвящения может взлететь в воздух моментально. Если Ремесленнику нужно несколько секунд или минут на сплетение заклинания, то Искусник среагирует в сотую доли секунды, ведь, как известно, условный рефлекс куда быстрее мысли. Однако достичь такого уровня развития, чтобы накопить энергию, достаточную для полёта, может далеко не каждый Искусник. Даже не каждый Мастер.

— А вы можете? — неожиданно перебил Кей.

Я просто-таки подпрыгнул в кресле от его бестактности.

— Я — отдельный случай, — уклонился от ответа Наставник и продолжил: — В Ремесле есть школы стихий: воды, огня, земли, воздуха, а Искусство, я бы сказал, ближе к стихиям смерти и жизни. Это умение сохранить свою жизнь в любой ситуации или забрать чужую жизнь при необходимости.

Наступило молчание. Я переваривал полученные сведения и пытался их совместить с тем, что происходило со мной в последние две недели. Наставник почему-то держал паузу, а Кей… Кей долго молчать не мог.

— Первый раз слышу такую интерпретацию Искусства, — улыбнулся он. — Сферы жизни и смерти… Хм-м… Оригинально. А что же с его Посвящением? — Он небрежно кивнул в мою сторону.

Наставник странно помотал головой, как будто избавляясь от ненужных мыслей, и продолжил:

— Посвящение — это начальный этап обучения в Школе Искусств. Как вам наверняка известно, знание — это медленно строящийся дом: главное — фундамент, и чем он прочнее, тем лучше и крепче будет стоять дом. Так вот Посвящение можно назвать таким фундаментом для Искусства.

— И, как я понял, фундамент у него хреновый, — сделал вывод Кей.

— Я бы согласился, но всё же есть одно «но», — покачал головой Наставник. — Грубо говоря, странный, частично построенный дом поставлен на этот кривой фундамент.

Наставник свёл перед собой совершенно белые руки и сомкнул пальцы в замок.

— Попробую объяснить. Представьте себе целый, допустим трёхэтажный, дом. А теперь начните вырывать из него куски, причём если опора для какой-либо части вырвана, то эта часть продолжает висеть в воздухе. Если вы вырвете девяносто процентов постройки, то останутся отдельные, висящие в воздухе куски, которые будут едва-едва напоминать очертания здания. А теперь всё это попробуйте положить на новый корявый фундамент.

— Ужас какой… — пробормотал я.

— Бедный ребёнок, — покосился на меня Кей. — Кто же это его так?

— Хороший вопрос, — кивнул Наставник. — И ещё интереснее, где его так? И кто же вы такой, Виктор или Вельхеор?

Кей от удивления открыл рот, потом закрыл, а потом и вовсе закусил губу. По всей видимости, он уже прикидывал, что с ним сделает Ромиус или, что ещё хуже, Зикер.

А я и вовсе запутался. Если он узнал моё имя (а я, как это ни неприлично, ему не представился), то почему он спрашивает, откуда я взялся?

— С чего вы это взяли? — слегка сорвавшимся голосом спросил Кей. — Виктор его зовут. А Вельхеор, знаете, живёт в провинции Кельхеора в своём родовом замке.

— Да? — с издёвкой спросил Наставник. — А почему тогда у этого… Виктора аура Вельхеора, тело Вельхеора и от души несёт запашком этого засранца?

— Как это вы так чётко ауру определили? — спросил Кей, закинув ногу на ногу. — И уж тем более сделали слепок души?

— Совершенно свободно, — произнёс Наставник. — Пока я объяснял суть Искусства, я успел провести полный анализ ауры, сделать слепок души, провести тест тела. Причём у обоих. Даже мысли успел у него прочитать.

Кей вскочил с кресла.

— Чтение мыслей запрещено Императором!

— Запреты не касаются зданий Школ Искусств и Академии, вы забыли? Тем более единственное, что дало мне чтение его мыслей, — это головная боль.

Я слегка опешил. Кей, похоже, тоже ничего не понял, потому что опять сел в кресло, решив всё же дослушать.

— В его голове царит такая тарабарщина, что просто диву даюсь, как он может казаться психологически нормальным человеком.

Тут уж вскочил я.

— Я пошёл отсюда.

— Останьтесь… — тихо произнёс Наставник, и я неожиданно вновь оказался в кресле. Кей продолжал спокойно сидеть.

— Я не закончил, — продолжил Наставник, — так что придётся вам немного подождать.

Я покосился на Кея, надеясь, что он не станет этого терпеть, но он спокойно сидел в кресле с отсутствующим видом.

— Однако слепок души говорит, что вы совершенно нормальны, а значит, дело в чём-то другом. Видимо, вы мыслите на непонятном мне языке. Что весьма странно, если учесть, что я знаю все языки этого мира.

— Так уж и все? — наконец подал голос Кей.

— Все, — пожал плечами Наставник. — Благо, времени на их изучение у меня было более чем достаточно.

Почему у него было столько времени, чтобы выучить все языки мира, мы с Кеем спросить конечно же собирались, но нас отвлекли, а потом уже стало и вовсе не до этого, потому что в комнате раздался хлопок и в кресле рядом со мной появилась фигура в красном одеянии. Я не сразу узнал в ней Ромиуса. Лицо у него было, мягко говоря, усталое.

— Что здесь происходит? — громко спросил рыжий Ремесленник, обведя взглядом маленькую компанию в лице меня, Наставника и Кея. — Кей, зачем ты меня выдернул с Ассамблеи?

— Мастер, я ничего не говорил ему, честное слово, и мысленный щит у меня всегда стоит четвёртой степени. Но он как-то узнал о связи Виктора с Вельхеором. Он говорит, что провёл полный анализ Виктора, но за столь короткое время это невозможно. А поскольку вы приказали строго сохранять тайну, я вызвал вас, — отчеканил Кей, видимо, уже заранее заготовленный отчёт.

— Правда? — поднял бровь Ромиус и повернулся к фигуре в капюшоне. — Вы провели анализ?

— Пришлось, Ромиус, ведь твой ученик ничего не хотел мне рассказывать.

— Ну что ж, я всё равно собирался обратиться к вам за помощью, ведь Ассамблея Ремесленников всё ещё заседает, а время хоть и медленно, но идёт.

— Сколько же вы уже заседаете? — спросил Наставник.

— Три месяца.

— Сколько?! — не сдержал возгласа удивления я. — Ведь ещё даже дня не прошло, как мы приехали! Вы шутите?

— Это здесь день, — наставительным тоном произнёс Кей, — а в Зале Ассамблеи время течёт иначе.

— Однако, — выдохнул я.

Я-то думал, что на меня наплевали, а, оказывается, они уже три месяца пытались решить, как мне помочь. Верится, конечно, с трудом, но стоит посмотреть на усталое лицо Ромиуса, и все сомнения исчезают. Круги под глазами, запущенная борода и общая помятость говорили о длительной напряжённой работе.

— Не обольщайтесь, молодой человек, — понял ход моих мыслей Наставник. — Они не о вас волнуются, они о своих задницах беспокоятся.

— Да как ты… — начал было Кей.

— Что есть, то есть, — спокойно согласился Ромиус. — Но что я могу поделать, если в Ассамблее в основном состоят одни старики? Они с трудом принимают всё новое, если вообще принимают. Молодое поколение ещё не успело достаточно подрасти для того, чтобы получить возможность попасть в Зал Ассамблеи.

— Да, — согласился Наставник. — Молодое поколение пока не на высоте.

Он кинул на Кея такой сочувствующий взгляд, что мне его стало жалко.

— Так почему же вы хотели ко мне обратиться? — спросил Наставник. — Заодно объясните наконец, в чём, собственно, дело. Кто такой Виктор и что он делает в теле Вельхеора?

— Всё достаточно просто, — пожал плечами Ромиус. — Вельхеор поменялся телами с Виктором. Вся сложность в том, что Виктор живёт в совершенно другом мире. Хотя мы должны радоваться, что этот подлец исчез из нашего мира, а вместо него появился довольно милый молодой человек, но неизвестно, что Вельхеор устроит в том мире. Судя по рассказам Виктора, в их мире совершенно не умеют пользоваться энергией, а наших Ремесла и Искусства вовсе не существует. Соответственно, противопоставить Вельхеору им будет просто-напросто нечего. Сколько я ни говорил этим старым пням в Ассамблее о понятиях чести и ответственности, они всё равно считают, что наше дело сторона. Единственное, что их беспокоит, это вероятность обратного перехода Вельхеора в своё тело. Часть из них до того отупела, что предлагала едва ли не убить Виктора, просто на всякий случай. Им помешало то, что другая часть хочет заспиртовать Виктора и исследовать, пока не надоест. Там, конечно, есть и нормальные люди, которые предлагают произвести более внимательный обыск лаборатории Вельхеора в надежде найти способ помочь Виктору, но нас слишком мало. Поэтому я собирался обратиться к вам до того, как Ассамблея решит, что делать, поскольку ничего хорошего они не нарешают. Я уже пожалел, что сообщил им об этом.

— Да. Где былая Академия, — вздохнул Наставник. — В былые дни они не задумываясь помогли бы парню, а теперь… Внутренние склоки, боязнь потерять положение, императорские указы… Нужно вливание свежей силы.

— Скоро будет новый набор, на который я возлагаю большие надежды, — кивнул Ромиус.

Кей сидел в кресле и поворачивался то к Ромиусу, то к Наставнику. В глазах стояло такое неверие и ужас, что Ромиус поспешил его успокоить.

— Можно подумать, что ты ничего такого не замечал. Или, может, ты думал, что в Академии все Ремесленники добрые и умные? Будь реалистом.

Кей судорожно вздохнул и кивнул.

Я уже слегка потерял нить разговора, потому что не представлял устройства этой их Академии и порядков, царивших в ней. Однако я понял, что что-то у них идёт не очень хорошо.

Наставник повернулся ко мне:

— Ну что ж, молодой человек, давайте посмотрим, чем вам можно помочь.

— Простите, — слегка неуверенно вклинился Кей, — Ромиус, а почему вы хотели обратиться именно к этому Наставнику?

Ромиус удивлённо посмотрел на Кея:

— А ты не догадываешься?

Кей покачал головой.

— Я же глупое молодое поколение, — с лёгкой горечью в голосе сказал он. — Даже понятия не имею.

— А почему же ты привёл Виктора именно в эту Школу Искусств?

Кей зачем-то посмотрел на меня. Я пожал плечами и выжидательно уставился на Кея.

— Просто потому, что мы проходили мимо и Виктор заинтересовался этим зданием.

— Ну что ж, бывают и такие совпадения, — усмехнулся Ромиус и обратился к Наставнику: — Объясни им.

Наставник кивнул:

— Я предполагаю, что это потому, что я как никто другой подхожу для решения этой проблемы. К тому же у меня за спиной есть несколько сотен лет какого-никакого опыта.

Кей не казался удивлённым, а вот я просто выпал в осадок.

— Ну, возраст, дело наживное, — усмехнулся Кей. — Дело ведь не в возрасте?

Каким образом можно нажить такой возраст, я не представлял, но всё же промолчал, здраво рассудив, что успею спросить об этом позже.

— Конечно, не главное, — согласился Наставник. — Главное вот что…

Он поднёс руки к лицу и снял капюшон. Под капюшоном оказалось совершенно белое и удивительно молодое лицо. На нас смотрели красные, слегка насмешливые глаза вампира.