"Андре Нортон, Патришия Мэтьюс. Мы, женщины ("Колдовской мир" Превращение)" - читать интересную книгу автора

жизнь, выживали, терпели и снова пришли к процветанию. Но я вижу, что даже
Лормту это неинтересно! Прошу прощения, служанка ученых. Мне следовало бы
догадаться.- И к своему полному ужасу, девушка-фальконер разразилась
слезами.
Леди Нарет, готовая выгнать девушку за ее беспримерную грубость,
однако, не сделала этого. За ее равнодушной внешностью скрывался ум
ученого, логичный, бесстрастный, отвлеченный.
- Ты переутомилась и перевозбудилась, - проговорила она по-прежнему
отчужденно. - Я прощаю тебе плохое поведение. Можешь жить гостьей в крыле,
где живут наши девушки и женщины-ученые. Еда в столовой. Я прочту твои
свитки и сама определю их ценность, а потом снова встречусь с тобой.
Предупреждаю: больше никаких истерик в моем присутствии. Мы здесь прежде
всего ученые, а не женщины.
Арона посмотрела на нее. Леди Нарет коротко кивнула.
- Спасибо, моя девочка. Можешь идти.

Арона отправилась на поиски своей комнаты и столовой, а леди Нарет с
сожалением подумала о своей учительнице ученой Рианне. Рианна принимала к
себе под крыло всех бродячих девчонок, но не как мать. Она старалась
сделать из них молодую версию самой себя. Она защищала их и очень горевала,
когда они, подобно Нарет, уходили от нее, чтобы учиться у других ученых и
заниматься рукописями.
Все ученики Нарет были юноши. Она презирала девушек. Большинство из
них слабые, тупые, покорные и застенчивые. Или слишком резкие и грубые,
вечно в истерике из-за каких-то воображаемых оскорблений. И ежегодно кто-то
из этих нерях осмеливался обвинить своего учителя в непристойных
приставаниях. Таких приходилось возвращать в их общины.
Ясно, что они с Ароной будут ссориться ежедневно, пока
женщина-фальконер остается в Лормте. Однако долг перед общиной заставил
Нарет прочесть свитки. Сверху лежало письмо - к ней, хотя ее имени там не
было, - от Ароны. Почерк красивый и четкий. Заинтересовавшись, Нарет начала
читать.


КО ВСЕМ, КОГО ЭТО КАСАЕТСЯ

Все отчеты о жизни фальконеров повествуют о мужчинах, их птицах и о
жизни в высокогорных Гнездах. А что касается остального, то говорят: "Они
держат своих женщин в особых деревнях. А также содержат собак на псарнях,
лошадей в конюшнях и сыновей в яслях". Нет ли в этом утверждении чего-либо
недостающего?
Я, Арона, дочь Бетиас, из клана женщины-лисицы, из народа фальконеров,
решила завершить эту запись. С незапамятных времен, с тех пор, как наемники
салкары высадили нас на этих берегах, и даже еще раньше, у нас была своя
жизнь, своя культура и свои традиции. У нас есть свои песни, свои предания,
свои учителя и свои писцы. Я как раз такой писец.
Мы пали, но не от силы и угнетения, а от мира и свободы. Возможно, это
правильно, но я не могу не оплакивать жизнь, которая знакома мне с
рождения. Во многих отношениях это была хорошая жизнь, гордая и свободная,
несмотря на посещения фальконеров и их тяжелые последствия. Вот мой