"Андрэ Нортон. Сказания Колдовского мира ("Колдовской мир" Высший Халлак #3)" - читать интересную книгу автора

младший брат моего лорда.
Говорил он дерзко, держался вызывающе, но усталость отягощала его
плечи. И я поняла - словно раскидывала для этого руны, - что эти двое не
опасны для нас, беда может прийти лишь следом за ними.
И я вышла из укрытия. На мне была кольчуга, и он принял меня за
мужчину, а я не стала разубеждать его. Так привела я их в нашу долину под
опеку Ауфрики.
Семьи, бывшие с Омундом, сразу же подняли шум, объявив, что мне не
следовало этого делать, что по пятам за такими незнакомцами идет беда. Но я
спросила у них: как надо было поступить, убить обоих на месте, что ли? Тут
они устыдились, ведь это лишь тяжесть нашей жизни породила в них жестокость,
но не забыли они еще те дни, когда двери домов были открыты для любого, а
хлеб и питье всегда были на столе перед каждым гостем.
Рана Пелла оказалась очень тяжелой, и не сумела Ауфрика отогнать от
него тень смерти, хотя отчаянно, изо всех сил сражалась она за жизнь воина.
А у крепкого на вид и почти невредимого Джервона вдруг воспалилась рана от
грязной тряпки, ее прикрывавшей. Несколько дней пролежал он в бреду. А пока
его словно и не было меж нами, незаметно скользнул Пелл в те пределы, где
бессильна помощь людская, и похоронили мы его на маленьком поле памяти, где
лежало уже четверо наших.
Я стояла у постели Джервона и думала, очнется ли он от горячки, и если
нет - печальной будет эта потеря, когда он открыл глаза и посмотрел на меня.
Потом вдруг слегка нахмурился и сказал:
- Я помню тебя...
Странно звучало такое приветствие, но нередко спутаны мысли людей после
смертельной болезни.
Я взяла в руку чашку травяного настоя, а другой помогла ему
приподняться, чтобы попить.
- Конечно, - сказала я, пока он пил, - ведь это я привела тебя сюда.
Он промолчал, по-прежнему хмуро озирая меня. А потом спросил:
- Как господин мой Пелл?
Я ответила деревенской поговоркой:
- Ушел вперед.
Он закрыл глаза и стиснул зубы. Кем приходился ему Пелл, я не знала.
Даже если просто сдружились они на войне, я поняла: дорог он был Джервону.
Но тогда я не знала, что сказать. Ведь скорбь некоторых нема, и с ней
сражаются в одиночку. Я подумала, что Джервон, быть может, из таких, и
оставила его одного.
Но пока он лежал в постели, я все же успела присмотреться к нему. И без
того худой, а теперь и вовсе отощавший от лихорадки и пережитых трудностей,
он не потерял привлекательности; высокий, сухопарый мечник, прирожденный
боец-фехтовальщик, как и отец мой.
Волосы его, как у всех жителей Долин, слегка золотились и были светлее
тонкого лица и выдубленных непогодой рук. Я подумала, что он мог бы
понравиться мне, но поверить, что такое возможно, не могла, ведь для этого
нужно познакомиться поближе... а он... выздоровеет и уедет, как отец и Элин.


3. Почерневшее серебро