"Виктор Джордж Чарльз Норвуд. Один в джунглях (Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии) " - читать интересную книгу автора

вывеской "Королева Египта" на одной из разрушенных бомбами глухих улочек на
Мальте. После этого мы стали друзьями. Теперь он иногда откровенничал со
мной, обычно когда бывал под хмельком.
- Вик! - говорил он мне не раз, - ты не знаешь, чем я займусь, когда
кончится эта проклятая война? Послушай, мальчик, у меня есть неплохое
дельце. Приходилось тебе когда-нибудь видеть алмаз, настоящий алмаз?
Нет, мне не приходилось. И тогда он показал камень (теперь я знаю, что
в нем было не меньше десяти каратов) - безупречной формы восьмигранник,
сверкавший холодным огнем! Вот тогда-то я и заболел алмазами. Мало-помалу я
сумел вытянуть из него всю историю. Говорил он об этом неохотно, и лишь
водка развязывала ему язык. Я узнал, что как-то в Бразилии он полетел на
стареньком самолетике разыскивать новые участки каучукового дерева для одной
бразильской компании. Во время этого полета его настигла гроза, он сбился с
пути в районе гор Акараи, близ гвиано-бразильской границы, и его самолет
потерял управление.
И вот там, среди хмурых скал, он наткнулся на указатели алмазной
"трубки" - металлические заявочные щитки, сбитые при крушении самолета. Сам
Билл выпрыгнул с парашютом, повредив при этом позвоночник. На метках было
выбито имя (Билл знал, что этого человека уже нет в живых) и дата (1928
год), воскресившая в его памяти кое-какие события тех времен, связанные с
одним рискованным дельцем в джунглях, о котором его участники старались не
распространяться. Имя этого таинственного незнакомца Билл так и не назвал,
несмотря на все мои попытки выведать его. И я уже никогда не узнаю, почему
он это скрывал.
Билл достаточно разбирался в геологии и минералогии, чтобы разглядеть
некоторые особенности грунта, и он понял, что заявочные метки были здесь
поставлены не зря. Множество признаков указывало на алмазы, а потом он нашел
и несколько драгоценных камней в русле высохшего ручья. Но что он мог
сделать с поврежденным позвоночником и с теми скудными запасами, которые
удалось спасти из-под обломков? Он лишь набросал примерный план
месторождения, отметив самые видные ориентиры этой местности, чтобы
вернуться сюда с надлежащим снаряжением.
Билл оставил здесь свои собственные заявочные метки и отправился на юг.
Добравшись до реки Мапуэры, он соорудил плот и поплыл дальше, пока его в
конце концов не подобрал речной пароход, шедший к Амазонке,
Была ли во всем этом хоть доля правды, или это был просто пьяный бред,
предстояло решать мне самому. Билл казался искренним, и, безусловно, у него
были и другие алмазы, помимо того, который он мне показывал. А когда он
понял, что его пьяная болтовня возбудила мое любопытство, он вообще открыл
все свои карты и предложил вместе с ним махнуть в эти края после войны. Он
даже набросал чертежик, чтобы показать приблизительные размеры своего
открытия. После этого мы обсуждали план нашей будущей экспедиции при каждом
удобном случае. И в конце концов я увлекся всем этим не меньше, чем он сам.
Даже если бы все эти разговоры об алмазах оказались чистейшим вздором, уже
сама возможность побывать в гвианских джунглях была для меня соблазнительна.
Энтузиазм Билла был неподдельным и заразительным. Многие слышали его пьяную
болтовню и подтрунивали над ним, но он терпеливо сносил все шуточки и лишь
хитро улыбался. Только со мной он был до конца откровенен.
Кажется, Роберт Бернс сказал: "Лучшие намерения мышей и людей уносит
волна..."