Глава 9. Очередной парадокс

Вид директора, когда тот вышел из кабинета был действительно странный. Одежда висела мешком, седые волосы торчали в разные стороны, глаза помутнели, очки сидели на носу как-то боком, а лицо выражало крайнюю степень безразличия.

Но это было до того, как он увидел всю часную компанию, собравшуюся у его кабинета. Увидев их, он подпрыгнул и широко улыбнулся, из-за чего, как по волшебству (собственно здесь все было по волшебству), его вид стал бодрым и готовым к действию.

— О! — воскликнул он, пропуская всех вовнутрь, — вы уже здесь! И как я вижу, вернули с того света мисс Паркер! Добро пожаловать, добро пожаловать!

— Кхм, профессор Дамблдор, — замялся Глейм, — ну нам нужно еще кое-что сделать, поэтому мы пойдем…

— Пожалуйста, — сделал широкий жест Дамблдор, — можете идти. Собственно, мне сейчас нужны только Гарри, Метью и Джессика, только лишь что бы узнать, каким чудесным образом она спаслась.

Эти слова ввели в расслабление большую часть компании, которая, включая Сириуса и Люпина, поплелась восвояси, оставив директора с нужными ему ребятами.

В кабинете Дамблдора, как заметил Гарри, ничего не изменилось. Только на столе директора теперь были не старые волшебные приборы, а раскрытые древние и новые карты, лупы, и какие-то высчитывающие приспособления.

Директор уселся за свой стол, указав ребятам на свободные кресла.

— Как доехали? — сперва спросил он, — без происшествий?

— Без, — кивнул Гарри, — все нормально.

— Отлично, — Дамблдор сделал какую-то пометку в книге, лежащей перед ним и снова посмотрел на ребят, — сначала мне бы хотелось узнать секрет твоего спасения, Джессика. Мы уже бросили надежды тебя найти.

— Я… — Джессика запнулась и прочистила горло, — когда… в общем…

— Последнее что нам было известно, — пришел на выручку Дамблдор, — это то, что в тебя попала стрела — серьезное ранение, кстати — и ты трансгрессировала.

— Да, — Джессика неопределенно качнула головой, — я трансгрессировала к Гарри.

— К Гарри не возможно трансгрессировать, — отрезал Дамблдор, вцепившись пальцами в стол.

— Но она правда трансгрессировала в гостиную дома Дурслей, — воскликнул Гарри, ошарашенный резкостью директора.

— Но… — Дамблдор в смятении откинулся на спинку стула, — не понимаю… ладно, ты трансгрессировала к Гарри. Дальше?

— Ну, — Джессика приложила пальцы к губам, — я не помню, кажется, я отключилась…

— Я нашел ее, — перебил Гарри, — потом подлечил раны, чтобы они не кровоточили, а дальше лечил ее зельями.

— Мистер Вуд, однако, сказал, что рана была чуть ли не смертельной, — отметил Дамблдор, снова сделав заметку в книге, — сколько заживала рана?

— Ну, — Гарри усиленно напряг мозги, пытаясь вспомнить, — наверное, кровотечение прошло ко второму дню, а затягиваться рана стала уже к третьему… в общем через неделю раны полностью срослись.

— Почему-то я не удивляюсь, — прошептал Дамблдор, делая очередную пометку, — Ну ладно, закончим с этим. По дороге Метью ничего не делал?

— Ну, он покрасил мои волосы, — усмехнулся Гарри, — но я вернул им нормальный цвет.

— Но, перед этим он каким-то странным образом испарил заклинание Метью, — перебила Джес, — лучик из ладони Метью ударил в ладонь Гарри, и ничего не случилось.

Дамблдор нахмурился.

— Метью, подойди сюда, мальчик, — сказал он.

Метью кивнул и, спрыгнув со стула, подошел к Дамблдору. Директор вытащил свою палочку и стал водить ею по вискам мальчика, что-то шепча и приговаривая. Когда он закончил, то нахмурился, положил палочку на стол, стал делать записи в книге. Гарри от интереса чуть ли не подпрыгивал в кресле — к одной загадке прибавляется еще куча! А вот Джессике, сидящей рядом было не до загадок, он потирала виски, как от головной боли и время от времени вздрагивала. Но Гарри не сильно нервничал из-за этого — это были уже привычные симптомы Джес при заживании ее раны.

Дамблдор наконец кончил писать и поднял глаза на ребят.

— Гарри, — тяжело сказал он, и у юного Поттера екнуло сердце, — я кое-что высчитал, и у нас появилась еще одна загадка. Метью — магус.

— Я знаю, — кивнул Гарри, не понимая, о чем идет речь.

— Но разве ты не помнишь, о том, что я говорил тебе? — спросил Дамблдор, — о том, что магусы рождаются раз в сто лет? Магус столетней давности — это я, магус сегодняшнего времени, по моим старым расчетам, это ты. Как же в этом же столетии мог родится еще один мальчик магус?

— Но ведь мистер Питер тоже магус…

— Это исключение связано с тем, что Питер — просто одаренный мальчик, который под наблюдением министерства научился способностям магуса, — нетерпеливо махнул рукой директор, — Но Метью — настоящий зарегистрированный магус.

— Может, — попытался выдвинуть теорию Гарри, — может, это просто загадка природы — исключение…

— Этого не может быть, — покачал головой директор, — и я объясню почему. Когда рождается ребенок-волшебник, то откуда, по-твоему, берется магия, наполняющая его? По теории, которая еще не полностью доказана, сущность магии хранится где-то в ядре планеты, а далее она вырабатывается в то самое волшебство, наполняющее новорожденных волшебников. А все излишество магии, не отданное другим младенцам за сотню лет, передается ребенку, родившемуся самым последним в самый последний день очередного столетия — магусу. Поэтому, не может быть двух магусов в одном столетии.

— Но я ведь родился не в конце года, — поспешил напомнить Гарри.

— Вот тут то и вся загадка! — торжественно произнес Дамблдор, — Узнав о Метью, я решил перепроверить свои расчеты — и понял, что слишком многим пренебрег, что бы выдвинуть теорию того, что ты магус Гарри.

Ты не родился в конце года — раз, в детстве до десяти лет ты не подавал активных признаков магусовской магии — два. (Изменение цвета парика учительницы и отращивание волос не в счет, так как у каждого волшебника были такие всплески). Ты не прошел обе стадии развития магуса, сразу перепрыгнув на вторую — три. Ты не умер от Смертельного заклятья, а магус, каким бы могущественным он не был, не имеет защиты от него — четыре. Магус не может разоктивировать заклинание другого магуса, как ты это сделал с заклинанием Метью — пять. Из всего выше сказанного проявляется вывод — ты не магус, Гарри.

Гарри сумрачно кивнул — он ничего не мог понять. То он магус — то нет…

— Тогда кто же я? — спросил он.

— Не знаю, — откинулся на спинку кресла директор, — я поработаю над этим… кстати, мне понадобится кое-что. Протяни руку и скажи — Экедо Мерфиони Люминумус!

Гарри повиновался. И как только заклинание сорвалось с его губ — его ладонь кольнуло холодом, и из нее вылетела маленькая звездочка света. Дамблдор резво накрыл ее откуда ни возьмись взявшейся баночкой и закрыл ее крышкой.

— Это была частица магии, — пояснил он, кладя «частицу» на стол, — я поработаю над ней.

Повисла короткая тишина, но вскоре ее прервал Гарри.

— Что происходит в мире, директор? — спросил он, смотря на звездочку в банке, — хаос? Или что?

— О нет, Гарри, — улыбнулся Дамблдор, — никакого хаоса. Волан-де-Морт действует четко и спокойно. В его владениях пресса, но люди думают, что это министерство высылает им газеты из подполья. В «Ежидневном Пророке» пишут, что Волан-де-Морт восстал, надежды нет, надо идти на службу Волан-де-Морту. О! Чуть не забыл! В первом же выпуске после падения министерства написали, что ты мертв.

Гарри показалось, что его ударили по голове чем-то увесистым.

— Я… мертв?! — воскликнул он, вдруг вспомнив, как странно на него все посмотрели, когда он упомянул падение министерства.

— Да, — спокойно ответил Дамблдор, — это, как ничто другое вселяет в людей мысль, что надежды нет. А мы даже не можем опровергнуть эту новость — с любыми митингами, листовками и отдельными людьми, распространяющими информацию, пожиратели смерти справляются за день. Ситуация в мире ужасна, но спокойна, — вдруг помрачнел директор, — министерство пало, столько людей погибло. Умерли мистер Диггори, мистер Джордан, Паркеры, Барти Мартис, — Джессика судорожно вздохнула и по ее щеке потекла слеза, — Артур и Перси Уизли пропали без вести. И это не полный список наших потерь.