Это третья часть трилогии о Джессике Паркер.

1 часть — Гостья из Шармбаттона

2 часть — Наследники

Глава 36. ДЕНЬ. Точка

Холм. Сочная зеленая трава, легкий ветерок и поддернутое алым оттенком небо. Закат. Уже скоро.

Уже скоро.

Уже скоро я убью его.

И он больше не будет мешать. Этот глупый маленький мальчишка.

Уже скоро я убью его.

Прямо… сейчас.

И с беззвучно, словно бы ничего не произошло, посреди пустого поля появился юноша, растерянно сжимающий меч в своей руке.

Дунул тихонько ветерок, сдувая волосы со лба…

— Здраствуй, Гарри Поттер.

Гарри не мог поверить своим глазам. Он ждал увидеть кого-угодно, но только не его. Вернее именно его он и ожидал увидеть, но не в таком виде.

Нет, перед ним стоял не Волан-де-Морт.

Это был Томас Нарвалло Риддл.

— Ты не рад меня видеть?

Шаг вперед. У Гарри даже не было сил отступить назад. Он просто стоял, сжимая меч в руке, неотрывно глядя на бледное юношеское лицо.

Да, оно уже не было черепобразным, наводящим смертельный ужас, нет. Это было худое, усталое лицо ровесника самого Гарри, со впалыми щеками и глубокими тенями под глазами. Смертность и тощесть этого лица тут же стерев всю его красоту. И тут же, совершенно неожиданно Гарри понял, что не боится ни этого лица, ни Тома, ни самого Волан-де-Морта.

— Ну что же ты молчишь?

— Да вот думаю, как бы от тебя поскорее избавится, — ответил Гарри чересчур бодро.

— Ты слишком торопишь события, — усмехнулся Волан-де-Морт, — Разве ты не понял, что мы не сможем друг друга убить? Ну разве что мечами… Но разве это имеет смысл?

— И ты считаешь, что энтарион хочет, чтобы мы сражались словесно?

— Возможно.

— Чей выпад первый? Так и быть, уступаю тебе, ты чаще меня умирал.

— Остроумно.

Повисла тишина. Гарри замер, ожидая вопроса, или рассказа, или еще чего-нибудь, но Том просто стоял и смотрел на него своими мертвыми глазами. В темных толи от ненависти, толи от усталости глазах не было ничего и Гарри, занервничав, принялся с хладнокровным видом запихивать меч в ножны.

— Ну?

Том все еще молчал, словно бы уснул стоя.

Может, он пытается прочесть мои мысли?

— Зачем ты это делаешь? — вдруг спросил Том, будто бы продолжая прерванный разговор.

— Делаю что? — не понял Гарри.

— Зачем ты защищаешь их, этих никчемных сопляков, не знающих ничего о боли, о страдании, об одиночестве?

— Я люблю их.

— Даже слизеринцев?

Он не мог поверить, что однокурсники так поступили с ним. Что сейчас они бьются против их идеалов и целей, против всего того, чему учили их отцы, Малфой просто не мог поверить, что НИКТО не поддержал его план в последствии. Даже несмотря на то, что Поттер исчез посреди битвы! Нотт был настолько озабочен этим:

— Наверное это ОН его забрал…

— Надеюсь! — огрызнулся Малфой, отражая удары, — Господин наконец-то прикончит его!

— А я верю в Поттера!

В грудь ударило что-то теплое.

А я верю в Поттера!

Чей это голос? Нотт?…

— Я защищаю их, потому что они в меня верят и надеются на меня.

— А если бы не верили и не надеялись?

— Я все равно бы защищал их. Я уже сказал — я люблю их.

Том фыркнул.

— Любовь… Ее нет.

— Ты ошибаешься.

Она есть только для тех, кто верит в нее.

— Докажи мне, что любовь существует.

Гарри удивленно взглянул на вскинувшего подбородок Тома.

— Гермиона пошла за Роном в бой.

…а Джессика за мной…

— Реббика за Невиллом. Надя и еще эта… с длинными волосами… За Кириллом.

— Что? Двое на одного? — Том усмехнулся.

— Это дружба. Дружеская любовь.

Гарри не понимал, почему он говорит с этим бездушным существом на такие личные темы. Почему он доказывает ему существование любви?

— Как это мило. Я почти поверил. Но неужели это чувство заставляет вас рисковать всем? Зачем оно тогда вам нужно, если оно причиняет боль и страдания?

— Тебе не понять.

— ГЕРМИОНА!

В диком прыжке Рон сбил занесшего над девушкой меч пожирателя и, неудачно приземлившись, подвернул ногу.

— Рон… — Гермиона помогла ему встать, — Ты цел?

— Нет, это ты цела, цела? — забормотал он, схватив ее за плечи, — у меня чуть сердце не выпрыгнуло…

— Как ты думаешь, как там Гарри?…

— Думаю ему сейчас хуже чем нам…

— А почему меня никто не любит?

Теперь настала очередь Гарри усмехаться.

— Наверное потому что ты причиняешь боль и убиваешь людей.

— А почему нельзя убивать людей? — искренне удивился Том.

Гарри опешил.

— Как почему? — воскликнул он, — Никто не имеет права убивать людей!

— Но почему?

Гарри открыл рот и тут же его закрыл. Он знал — он ясно себе представлял, что людей нельзя убивать, но сказать, объяснить почему этого нельзя делать… Как?

— Люди убивают растения и животных, даже не задумываясь об этом, как о преступлении. Потому что они считают, что они умнее и сильнее. Так почему же кто-то выше и сильнее людей не может их убивать? Так почему нельзя убивать людей?

Сжимая в слабеющих пальцах край его мантии, Джессика тихо плакала в жесткий черный воротник.

— Гарри… пожалуйста… выживи, Гарри… победи, Гарри… Я не хочу тебя потерять, Гарри…

Джессика…

…лицо Джессики, бледнеющее с каждой секундой. По щеке скатилась слезинка…

Пауза слишком затянулась. Том смотрел на него с легким сочувствием и уже набрал воздуха в легкие, что бы сказать, что-то, но не успел.

— Потому что есть люди, которые будут плакать о них.

— Ты уверен, что будут?

— Будут. Да, я уверен в этом.

— Ты потрясающий собеседник, Гарри. Но пришло время рассказать тебе о моей маленькой подлости. Белый Энтарион всегда был совестлив и всегда шел по правилам. Но темный Энтарион рассказал мне… и я знаю. Посмотри на небо, Поттер.

Гарри взволнованно посмотрел на небо — горячий ярко-алый закат светился в нем. Солнце… Оно уходило. Пряталось…

…В день, когда магия замрет, спрятавшись в сердце, на закате разразится битва двух Я одного духа…

— Смотри, Гарри… Когда Солнце сядет — время истечет. Думай, Гарри. У тебя минута, что бы убить меня. Иначе, вся магия перейдет ко мне. Думай, Гарри. Думай!

И сделав к нему пару стремительных шагов он со всего размаха ударил Гарри по лицу.

Не ожидая удара, Гарри оступился, упал.

— Думай, Гарри!

Несколько болезненных ударов ногами.

— Убей же меня! Ты можешь, Поттер!

Больно…

Тяжело дыша Том стоял над ним, его лицо светилось совершенно противоречивыми чувствами: яростью, надеждой, счастьем, горем, смертью. Солнце медленно тянулось все ниже, словно бы прося прощения за неизбежность своего сна. Сердце стучало где-то в мозгу.

Пойми, Гарри, у тебя достаточно сил и без Энтариона! И ты гораздо сильнее Волан-де-Морта.

Используй то, что имеешь. А имеешь ты больше, чем Волан-де-Морт.

Главное, не дай себя убедить. Убеждение в собственной слабости — худшее, что может быть.

Я… с-силен…чем же, господи?

Боль в груди становилась невыносимой. Слезы стекали с щек, мантия Гарри уже вся промокла, вокруг носились девушки, встревоженные и перепуганные, кажется меняли перевязку…

Ничего не знаю… Ничего не помню… Гарри… выживи… Гарри…

Я умею летать на метле… Бред…

Я лучший в защите… Меня не берет Империо… Да что же? Да как же? Что же я знаю?… Что же я умею?…

Боже!..

— Рон, это закат, смотри! — Гермиона вцепилась в рукав друга, — Гарри!..

— Что Гарри?… — встревожился Рон.

— Ты же не знаешь!..

Гермиона бы быстрее сообразила… Она любит загадки… Господи… Да что же?…

Неужели Поттер справится? Этот тщеславный гриффиндорский ублюдок? Разве сможет он победить Господина? Нет! Я не верю в это, нет!

А Малфой посмеялся бы… Хорек…

Лязг мечей, крики… Невилл отдернул окровавленную руку, Реббика бросилась в бой. Гермиона и Рон помогли споткнувшейся длинноволосой. Где-то среди толпы Колин тащил раненого Денниса.

Гарри… мы верим в тебя…

Малфой поднял меч.

Я… Я осуществлю план! И… И Хозяин будет мне благодарен!

Рука задрожала. Ударить в спину этого Криви? Двоих сразу?…

Ну же, Малфой, чего ты боишься?…

Я… Я… Не могу!

Кто-то из девушек вскрикнул. Что, что там? Кого-то убили?… Кто-то ранен?…

Гарри… Останови это!..

— Солнце садится, Поттер!

Умереть стоя. Я не знаю… Я обычный… Я ничем не отличаюсь…

И оперевшись на локти, Гарри попытался приподняться, но выпавший из-за ворота кулон тети Петуньи привлек его внимание.

…Гарри, береги себя… И в-вот…

…Гарри, я люблю тебя…

…мы любим тебя, Гарри…

…а я верю в Поттера!..

— Стой, Том! — воскликнул Гарри, поднимаясь и стирая кровь с разбитой губы.

— Ты что-то понял? — спросил Том бесцветно.

— Я сильнее тебя, потому что… Потому что… Моя сила… Это… Любовь.

Гарри… Я люблю тебя…

Грудь вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания. Он не знал чего ждать.

Том тихо усмехнулся и покачал головой.

— Ты… — он поднял руки, — … Угадал.

и тут же, кружась смертельным смерчем темный энтарион поднялся за его спиной. Гарри задохнулся от бесконечной силы внутри себя — протянул руку.

Темный энтарион метнулся в его сторону, прячась в широкой ладони — холод и боль влились в его тело и растворились в горячей крови.

Том склонил голову. Тут же его окружила дымка… Лишь на секунду… и испарилась. Том исчез. Перед Гарри стоял убийца и монстр.

Волан-де-Морт.

— Я могу тебя убить. И я убью тебя.

На язык просились простые два слова "Авада Кедавра", но нет.

Это не то.

— Quio orly. Orly a to ornil. Orli. Beketo go masto.

Кольца пламени обхватили Волан-де-Морта, медленно кружась, но не касаясь своего заключенного.

— Orly. Et to ornil notorsko. Beketo go masto.

Вспыхнул свет — белый и ослепляющий.

— Quio orly telai. Orly — mesfo bekronitimo.

Черная бесформенная тень упала на колени, хватаясь за грудь, крича нечеловеческим голосом от бесконечной боли.

— Mefoso. Vivitro mekesko. Hantro. Karoto. To beplai.

И когда солнце исчезло за горизонтом, лишь черная мантия упала на свежую зеленую траву.

Алое небо осветилось всем своим великолепием и где-то далеко-далеко под таким же небом тысячи людей в масках схватили свои предплечья, что бы увидеть исчезающие в алом закате метки.

День окончен, Гарри.

День окончен.

— Гарри…

Сердце стихло у него в груди.

Он знал этот голос.

— Мама?…

Воздух тихонько зазвенел, обдав лицо прохладой.

Туман… Как он появился здесь?…

Но разве это важно?…

Из легкой туманной дымки, бесшумно шагая, вышли двое…

…прозрачно-жемчужных призраков…

— Мой Гарри…

— Ма…ма… Па…па…

Да, они были призраками, но Гарри видел золото кудрей его матери, блеск карих глаз отца, черную смоль его волос, их теплые и чуть грустные улыбки…

— Сынок мой…

Еще один порыв ветра — бесплотные руки прижали сына к такой же бесплотной но бесконечно теплой груди.

— Мой мальчик… мой мальчик…

Настоящие слезы по щекам…

— Мама…

Она чуть отстранилась, сжимая плечи, жемчужно-прозрачная… Призрак… Мама… Теплые ладони на щеках…

И глаза…

Глубокие изумрудные глаза, полные бесконечной материнской любви.

— Не сюсюкайся с ним, он уже большой мальчик.

— Папа…

Жесткие широкие ладони, смелая широкая улыбка.

Растрепал волосы так… по родному…

— Ты был действительно великолепен сегодня. То есть… вчера.

— Мама… папа…

— Мы действительно гордимся тобой.

Гарри не знал что происходит. Они были с ним, здесь, рядом, его мечта — самая заветная — сбылась. Их лица — живые, счастливые… Они… теперь… с ним…

— Я… так… хотел вас увидеть…

Улыбка мамы… Такая нежная… Влажная от слез, но счастливая улыбка.

— Мой мальчик… Ты знаешь… Мы всегда были с тобой…

— Ты действительно потрясающе летаешь, сын. И ты действительно самый сильный волшебник из всех, что мне стоило видеть в своей жизни.

— Я не знаю… как у меня вышло… Я не знаю…

— Вся твоя сила здесь… — Лили положила его руку на его грудь, — твое сердце полно любви и все любят тебя… А любовь самая большая сила…

— Ты ведь сам понял это. Любовь создала купол над теми детьми… спасла твою подругу от смерти — кстати она симпатичная, — Джеймс подмигнул ему, — Если бы я был жив, я бы попросил тебя нас познакомить с твоей будущей невестой.

— Джеймс… — Лили укоряюще посмотрела на мужа, — Гарри… Ты знаешь… Мы любим тебя…

Она снова порывисто обняла его и тихо зашептала в ухо:

— Мы всегда с тобой… сынок…

И словно сильнейший ветер ударил в лицо и следующую секунду Гарри уже стоял посреди свежего вечернего поля. Тысячи лиц повернулись в его сторону, тысячи глаз устремились к нему.

— Я… вернулся.

Они были живы и они были все здесь. Невилл помогал идти хромающей Реббике. Рон сжимал руки Гермионы, купол исчез — младшекурсники носились среди раненых, девушки помогали перевязывать раны. Где пожиратели?

Вот и они. Заперты в сияющей магической клетке. Громко спорят о чем-то. Да какая разница. (для бедных ничего непонимающих читателей скажу — пока пожиратели в шоке ощупывали пылающие огнем предплечья, с которых исчезли метки до Гермионы дошло, что магия вернулась — прим. Автора).

Меж ошарашенной замершей толпы протиснулась светлая фигурка, закутанная в белый не на ее плечо халат и замерла.

Разметавшиеся по плечам волосы. Еще бледное, но налитое жизнь лицо, дрожащие губы и хрустальные дорожки слез на щеках.

— Гарри…

Меч отброшен в сторону. Вздохнув в полную грудь — как легко, какой свежий день! Какое чистое ночное небо. Какие яркие звезды.

— Все закончилось.

…все закончилось…

Эпилог

Обычный обед в Хогвартсе. Четыре обеденных стола, болтающие ученики. Наверное, я подлец, если читаю их мысли, но как мне еще узнать, кто не выполнил домашнее задание по защите? Да, я мерзкий проффессор защиты и я хочу попросить зачитать свой реферат мистера Шонса из слизерина. В любом случае я имею это право, верно?

— Гарри, хватить строить козни слизеринцам, тебе уже не 15 лет!

— Невилл, дружище, я лишь чуть-чуть расквитаюсь с юным Шонсом!

— Но ты ведь преподаватель!

— А Шонс разбил нос твоему любимому сыну вчера вечером, уважаемый профессор Гербологии!

Невилл расширил глаза.

— Что? Почему он ничего не сказал?!

Я усмехнулся и выразительно посмотрел на Лонгботтома младшего — тот поедал завтрак, судорожно листая учебник по зельям.

— Ну, он вылитый ты, я думаю.

Невилл нервно хихикнул и вернулся к своему обеду. Да, все-таки из него вышел отличный профессор. Как же это мы двое отказались от карьеры аврора? Мне запретил, конечно, доктор (аля Дамблдор — прим. Автора), а вот Невилл… Может смерть Волан-де-Морта на него так подействовала, или то, что Беллатрикс была посажена в усовершенствованную волшебную тюрьму, кто его знает. Но он с благодарностью занял место ушедшей на пенсию профессора Стебль. А вот Реббика и Рон с цели не свернули — они работают в мракоборском центре и… прохлаждаются. Да чем они могут сейчас заниматься? Пожиратели, почти все, — может без двух-трех, но это не по существу — сейчас в Азкабане, дементоры на месте…

Так, ладно. А что там у нас помышляет мистер Бариус Рональд Уизли? Вот и его рыжая макушка. Книги, значит? Забыл в спальне трансфигурацию? Контрольная сегодня? Истинный сын своей матери!

Фред и Джордж снова поссорились! Фред (сын Джорджа) и Джордж (сын, естественно, Фреда) должны были стать новой грозой школы, и, собственно, стали, да только спорят часто. Надо будет послать сову их отцам — те все еще работают в своем знаменитом магазине шуток.

А о чем думает малышка Джоанна Вуд (о да, и такая имеется! — прим. Автора)? Ой, попал на волну профессора Снегга.

Здраствуйте, Профессор!

Зельевар сморщился и вернулся к обеду. Видимо он хочет до глубокой старости мучить учеников.

Вдруг с грохотом распахнулись входные двери и в большой ворвалась девочка одиннадцати лет. Густые каштановые волосы, очаровательное лицо и пронзительные глаза. Лили. Моя маленькая девочка.

— Папа! — крикнула она радостно, несясь между столами, — Мальчик! Это будет мальчик!

Не веря своим ушам, я вскочил и схватил девочку за тонкую талию и приподнял в воздух.

— Что? Что ты сказала?

— У тебя будет сын, Гарри.

Джессика стояла в дверях в своем дорожном плаще и улыбалась.

И тут же стол гриффиндора взорвался свистами и аплодисментами. За ним подхватило пол зала.

Тонкие ручки Лили обхватили меня за шею.

— Вот ведь здорово, да папочка?

— Поздравляю, Гарри, — улыбнулся Невилл.

Сын… Разве это не счастье? Мир… Друзья… Жена… Дети… Разве не все мечты сбылись?… Чего еще желать?…

Фред и Джордж пустили в воздух фейерверк. Значит помирились?…

А небо, небо какое ясное!

Ее рука сжала мою.

— Я люблю тебя, Гарри.

— И я люблю тебя, папочка!

— Идите сюда…

Две самые важные девушки в моих объятиях…

Наверное, я достаточно страдал. Наверное, я достаточно боялся и достаточно терял дорогих мне людей.

Неверное, я имею право быть счастливым.

И я буду счастливым.

Я обещаю.