"Амели Нотомб. Влюбленный саботаж" - читать интересную книгу автора

Я приспособилась к нему. У меня был конь, а мой мозг жадно всасывал
воздух.
У меня было все. И сама я была вечным приключением.
Только в Великой Китайской Стене я чувствовала родственную душу. Она
была единственной человеческой постройкой, которую видно с Луны, и уж она-то
уважала мое величие. Она не ограничивала взгляд, но устремляла его в
бесконечность.

Каждое утро рабыня приходила причесывать меня.
Она не знала о том, что она моя рабыня, и считала себя китаянкой. На
самом деле у нее не было национальности, потому что она была моей рабыней.
До переезда в Пекин я жила в Японии, и японские рабы были самые лучшие.
Рабы в Китае были так себе.
В Японии, когда мне было четыре года, моя рабыня обожествляла меня. Она
часто простиралась ниц передо мной, и это было приятно.
Пекинская рабыня не знала этих обычаев. Утром она приходила расчесывать
мои длинные волосы, которые драла безбожно. Я вопила от боли и мысленно
награждала ее сотней ударов палки. Затем она заплетала мне одну или две
восхитительные косы. Древнее искусство плетения кос в Китае ничуть не
пострадало во время Культурной Революции. Я предпочитала одну косу. Мне
казалось, что такая прическа больше подходит персоне моего ранга.
Китаянку звали Трэ. Такое имя я считала недопустимым и велела ей
зваться именем моей очаровательной японской рабыни. Но она только недоуменно
воззрилась на меня и продолжала называться Трэ. С тех пор я поняла, что в
политике этой страны был какой-то изъян.

Некоторые страны действуют на вас, как наркотик. Китай именно такая
страна. Она обладает удивительной способностью делать претенциозными не
только тех людей, которые там побывали, но и всех, кто о ней говорит.
Самодовольство побуждает к творчеству. Отсюда и огромное количество
книг, написанных о Китае. Подобно стране, вдохновившей авторов, книги эти
либо хороши (Лейс, Сегален, Клодель), либо посредственны.
Я тоже не стала исключением из правила.
Китай сделал меня чрезвычайно претенциозной.
Но у меня есть извинение, к которому мало кто из дешевых синоманов
может прибегнуть: мне было пять лет, когда я приехала в страну, и восемь,
когда я ее покинула.
Очень хорошо помню тот день, когда я узнала, что поеду жить в Китай.
Мне едва исполнилось пять, но я уже поняла главное: мне будет, чем
похвастаться.
У этого правила нет исключений: даже самые страстные хулители Китая,
если им предстоит туда отправиться, чувствуют себя торжественно, как при
посвящении в рыцари.
Ничто так не придает веса человеку, как непринужденные слова: "Я
вернулся из Китая". И даже сегодня, если я чувствую, что кто-то недостаточно
мной восхищается, то посреди фразы небрежно вставляю: "Когда я жила в
Пекине..."
В этом действительно есть нечто особенное, потому что, в конце концов,
я могла бы с таким же успехом сказать "когда я жила в Лаосе", что само по
себе звучит более экзотично, но все-таки не так шикарно. Китай - это