"Амели Нотомб. Ртуть" - читать интересную книгу автора

Амели Нотомб

Ртуть

Дневник Хэзел

Чтобы жить на этом острове, надо иметь, что скрывать. Я уверена, что у
старика есть какая-то тайна. Понятия не инею, что бы это могло быть, но,
если судить по тому, какие он принимает предосторожности, секрет, наверное,
нешуточный.
Раз в день из порта Не на Мертвый Предел отправляется катер. Люди
старика поджидают его на пристани; снедь и почту, если есть, просматривают,
а беднягу Жаклин обыскивают. Она-то мне об этом и рассказала с затаенным
возмущением: мол, в чем могут подозревать ее, тридцать лет прослужившую
старику? Хотела бы я это знать.
Однажды этот катер перевез и меня, почти пять лег тому назад. С тех пор
я здесь и порой думаю, что обратно мне уже не вернуться.
В своих мыслях, когда я злюсь, я всегда называю его стариком; знаю, я
несправедлива, ведь старость - отнюдь не главное отличительное качество
Омера Лонкура. Он, Капитан, - самый великодушный человек из всех, кого я
встречала; я обязана ему всем, и прежде всего жизнью. И все же сокровенный и
свободный голос внутри меня зовет его стариком.
Я без конца задаю себе один вопрос: не лучше ли было бы мне умереть
пять лет назад под той бомбежкой, что обезобразила меня?
Иной раз я не могу удержаться и говорю старику:
- Почему вы не оставили меня подыхать, Капитан? Зачем спасли?
Он всякий раз возмущается:
- Если у человека есть возможность не умереть, он обязан жить!
- Зачем?
- Ради живых, которые его любят!
- Те, кто любил меня, погибли под бомбежкой.
- А я? Я полюбил тебя, как отец, с самого первого дня. Ты моя дочь, вот
уже пять лет.
На это мне нечего ответить. Но голос у меня в голове кричит: "Если вы
мне отец, как же вы можете спать со мной? И потом, по возрасту вы годитесь
мне скорее в деды, чем в отцы!"
Никогда у меня не повернется язык произнести такое. Я разрываюсь
надвое, когда думаю о нем: одна половина любит, уважает и высоко ценит
Капитана, а другая, скрытая, брезгает стариком. Но эта часть вынуждена
помалкивать.
Вчера был его день рождения. Наверно, никто из тех, кому исполнилось
семьдесят семь лет, никогда так не ликовал.
- Тысяча девятьсот двадцать третий - замечательный год, - сказал он. -
Первого марта мне стукнуло семьдесят семь; тридцать первого марта тебе
сравняется двадцать три. Чудесный месяц март двадцать третьего года: вместе
нам с тобой будет ровно век!
Этот наш общий столетний юбилей, который так радует его, меня скорее
ужасает. И, как я и боялась, он пришел ночью ко мне в постель: отпраздновал
так свой день рождения. Лучше бы ему было сто лет: я не хочу, чтобы он
умирал, но пусть бы не мог больше со мной спать.