"Кейт Новак, Джефф Грабб. Песнь Сауриалов (Путеводный камень 3)" - читать интересную книгу автора

уверен, что та оценивает не красоту музыки, а технику исполнения и композиции.
Ему хотелось узнать, что же она об этом думает. И что она вообще думает. Кайр
была так неподвижна и чопорна, что Эльминстеру разговор с ней напоминал общение
с мертвым. Хотя у него был опыт и в подобных беседах. В качестве своеобразной
компенсации сдержанности манер в блестящие черные волосы Кайр была воткнута
яркая орхидея. "Холодновато здесь для орхидей, - подумал мудрец, - должно быть,
цветок волшебный. Но кого, интересно, она пытается очаровать?"
- Хет, - обратилась Морала к пажу, прислуживающему арферам, - попроси
начальника стражи прекратить этот шум. И закрой за собой дверь.
- В этом нет необходимости, - возразил Брек. - Музыка совсем не плоха.
Хет остановился в дверях.
Прищурившись, жрица посмотрела на Кайр, ожидая поддержки. Но та оказалась
безразлична к недовольству Моралы и пожала плечами.
- Музыка не беспокоит меня, - ровным голосом сказала женщина-полуэльф.
- Эльминстер, разве шум не мешает тебе? - обратилась к нему жрица. Она
надеялась, что мудрец хотя бы ради приличия согласится с неуместностью
музыкального сопровождения для заседания суда. Они уже решили, что Безымянный
не должен появляться в зале суда. Морала опасалась, что он очарует молодых
арферов своим остроумием, хотя мудрец боялся, что певец своим самолюбием
настроит их против себя. Было очевидно, что Морала не потерпит музыки в зале
суда. Тем более музыки, с помощью которой Безымянный пытается оправдать свои
преступления, ведь арферы не отменяли своего решения о запрещении его музыки в
Королевствах.
- Извини, Морала. Мой слух не тот, что прежде, - ответил Эльминстер.
Сердито выдохнув, Морала жестом приказала пажу вернуться на место.
- Пожалуйста, продолжай свою речь, уважаемый Эльминстер, - предложила она.
Заставив Моралу поступить вопреки ее воле в столь незначительном вопросе,
мудрец не торопился переходить к вещам более важным. "А должен ли я выступать в
защиту Безымянного? - задумался он. - Разве испытания, выпавшие ему, заставили
его стать проще? Сделали его мудрее страдания?" Эльминстер тихо вздохнул и
потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Но раз он обещал выступить в
защиту узника, то должен это сделать. И ему остается только надеяться, что
решение трибунала будет столь же мудрым и взвешенным, как и его оправдательная
речь.
Мудрец встал и откашлялся.
- По моей просьбе арферы согласились пересмотреть дело Безымянного Барда,
- объяснил он. - Они выбрали вас, чтобы вы представляли организацию арферов и
осуществили правосудие. Так как Кайр и Брек Орксбейн еще не родились, когда
Безымянный был впервые осужден, то в их интересах я должен изложить
обстоятельства дела. Если вам будет угодно, - Эльминстер вежливо поклонился в
сторону Моралы, - вы можете добавить или исправить мои слова. Вы знаете
Безымянного не хуже меня.
Морала вежливо кивнула в ответ, но мудрец понял, что вряд ли, она прервет
его. Рассказ будет и без того точен, а жрица достаточно сообразительна и вряд
ли захочет показаться старой идиоткой, которая лезет ко всем со своими
замечаниями.
Эльминстер начал свой рассказ:
- Безымянный Бард родился триста пятьдесят лет назад в небольшой деревне
одной из северных стран. Он был вторым сыном в семье местного дворянина. В
молодости он с отличием окончил известную школу певцов. Он выбрал жизнь