"Геннадий Новожилов. Московский Бисэй " - читать интересную книгу автораГеннадий Новожилов
Московский Бисэй Антонине, милой сестре. Положив согнутую руку на стол, Костя лег на нее щекою и принялся смотреть на банку с водой, куда только что капнул черной тушью. Тушь устремилась на дно, расползлась в пути осьминожьими щупальцами. - Бисэй!^1 - громко произнес Костя, и звук его голоса, словно капля туши, устремился к началу двадцатого века, где одетый в черное кимоно Акутагава, выпростав из широкого рукава худую руку с зажатой в пальцах кистью, окунал ее в тушечницу. Держа кисть вертикально, касался ею листа, и ссыпались с кончика иероглифы. Бисэй стоял внизу под мостом и ждал ее... - Мне необходима своя, личная, мне одному принадлежащая книга Акутагавы. В конце концов, у меня нынче день рождения! - несколько разгневался Костя. Он побрился, принял душ, облачился в новенькое элегантное пальтецо и вышел из дома. Доехав до "Площади Революции", отправился мимо "Метрополя" к Кузнецкому. Постоял у Малого, просмотрел репертуар. "Сходить, что ли?" Как бы прося совета, повернул голову к изнуряемому голубями бронзовому Островскому. С двумя билетами на "Мюр и Мерелиз; здесь Чехов заказывал садовый инструмент". С Акутагавой Рюноскэ у Кости вот что вышло... Как-то посетив набитый подписными изданиями дом некой барышни, Костя потянул с полки книгу новелл японца и невзначай уронил. Ахнув для приличия, поднял книгу, раскрывшуюся на рассказике "Как верил Бисэй". Пробежал глазами коротенький текст, и его ударило: "Фильм о Бисэе станет некоторым оправданием моего пребывания на сем свете!" Книга была из серии "Библиотека всемирной литературы". Можно бы и подписку через знакомых зацепить, да на кой ляд эти две сотни томов, где мусора пруд пруди. И так от книг в доме не повернуться. - Тебе как Акутагава? - приступил к разведке Костя. - Забавно... - Судя по тону, не читала. - Продай этот том, - попросил Костя. - Ты что, серия будет неполной! - испугалась владелица книги. - Я тебе за книжку самоварец свой с медалями отдам. Он же тебе так нравится, - торговался Костя. - Костенька, уже полночь. Ближе к делу... "Дура! - обиделся Костя. И добавил мысленно: - Экспроприация". Приняв решение, отправился в спальню, сдергивая с шеи галстук британских клубных цветов. Вышло иначе: не пришлось обворовывать жадную даму своего киношного сердца. День рождения выдался туманным, мокрым. Всю ночь падал липкий снег, к утру подтаял, и слякоть сделалась страшенная. Зачерпнув ботинком густой |
|
|